Место преступления – Москва. Эдуард Хруцкий

оставляю за собой право обжаловать ваши действия, – по-служебному сухо отрапортовал Кафтанов.

      Громов изумленно поднял брови:

      – Вам что, звонок из министерства не указ?

      – Нет.

      – Хорошо. Я не хочу ссориться с вами. Пока, – многозначительно сказал Громов.

      Это «пока» звучало предостерегающе. Предупреждение было в этом коротком слове.

      – Теперь о Корнееве. – Громов вздохнул, всем видом показывая, как неприятен ему этот необходимый для пользы дела разговор. Он достал из стола папку, раскрыл: – Не очень хорошо характеризуется Корнеев. С женой разошелся. Пять лет назад было служебное расследование по применению оружия.

      – Борис Павлович, времена прошли, когда за развод увольняли со службы.

      – Времена-то прошли. А мораль? Мораль, дорогой мой главный сыщик, осталась та же. Вот по ее меркам мы и судим о поступкам таких, как Корнеев. А что это за стрельба в Измайловском парке?

      – Корнеев один задержал двоих вооруженных преступников!

      – А зачем стрелял? Зачем создавал опасность для граждан? Нет, Андрей Петрович, как хочешь, а такие, как Корнеев, мне не по душе. Ну а теперь о том, чего ты не знаешь. Я его вчера выставил из ресторана «Архангельское». Вел он себя разнузданно, видимо, был пьяный. А ты начальником его делаешь. Нынешняя должность зама не для него. Понял?

      Толик виртуозно втиснул машину в узкую арку. Дальше начиналось хитросплетение проходных дворов, арок, узких щелей.

      Наконец, благополучно объехав детей, катавшихся на велосипедах, старушек, сидевших на лавке, спящих на асфальте ленивых котов и хрипло лающих собак особой породы «городская дворняжка», он вывел свою синюю «вольво» на пустырь, естественно образовавшийся в результате стихийной застройки и ставший кооперативным гаражом.

      Металлические и кирпичные домики-гаражи образовали городок с улицами, переулками, тупиками. В один из таких тупиков въехал Толик. Створки дверей гаража были раскрыты, в глубине на яме стоял серенький «запорожец», около него ходил Желтухин, поминутно наклоняясь и заглядывая в яму.

      Толик посигналил. Звук клаксона был особенно гулок в этом гаражном городке.

      Из ямы вылез Женя Звонков, приветливо помахал рукой.

      Толик подошел к нему:

      – Привет.

      – Ты подожди, я сейчас закончу, – ответил Звонков и вновь нырнул в яму.

      Желтухин, ласково улыбаясь, подошел к Толику, протянул руку:

      – Здравствуйте, Анатолий Максимович.

      – Здравствуйте. Откуда вы меня знаете?

      – Поклонник вашего таланта.

      – Значит, папаша, с девочками ко мне ездите.

      – Голубчик, какие в моем возрасте девочки. Заезжаю послушать песни своей молодости.

      – Видно, лихая была у вас молодость.

      – Всякая.

      Желтухин подошел к «вольво», похлопал ее по синему крылу:

      – Хороша.

      – Не жалуюсь.

      – А не боишься?

      Желтухин хитровато прищурился. Лицо его собралось складочками, морщинками,