Место преступления – Москва. Эдуард Хруцкий

в противоположной стороне за стеклянными дверями горел свет.

      – А там что? – спросил Корнеев.

      – Бильярдная. – Логунов подошел и толкнул дверь.

      В зале с тремя бильярдными столами в самом углу стоял шахматный столик. За ним играли двое. Один из шахматистов обернулся, увидел Логунова и медленно встал.

      Был он не по-утреннему наряден. Темно-синий костюм-тройка, белая рубашка, красивый галстук. Из кармана пиджака торчал кончик белоснежного платка. Но главное было не это. Лацкан пиджака украшал массивный серебряный знак.

      Игорь присмотрелся. Где-то он видел это затейливое переплетение серебряных вензелей, букв, корон.

      – Привет, Виктор. – Логунов дружелюбно протянул руку.

      Конюков пожал ее с неким чувством превосходства. Он понимал, что эти двое из «сыскного» приехали к нему явно с какой-то просьбой.

      – Познакомься с моим коллегой. – Логунов кивнул на Корнеева.

      – А я его знаю. Вы Корнеев. Точно?

      – Да, – удивился Игорь. – А откуда вы меня знаете?

      – Конечно, очень смешно, но мы учились с вами в одной школе. Только вы были старше меня на два класса. Вот поэтому вы меня и не помните. Мы всегда помним только тех, кто учился старше нас. Таков психологический феномен восприятия.

      – Теперь я вспомнил, – засмеялся Игорь, – где я видел это серебряное чудо, которое вы носите с такой гордостью. За этот знак Леша Тихомиров выменял две редчайшие марки.

      – Правильно. Только ваш одноклассник Леша Тихомиров обманул вас. Он проиграл мне этот знак в очко.

      – Уже тогда? – ахнул Игорь.

      – Что делать, судьба. Но ведь вы приехали сюда не для того, чтобы провести конференцию под девизом «Школьные годы». Так?

      – Именно. Виктор, мы ищем Тохадзе.

      – Согласно художественной литературе, я должен был бы сказать, чтобы вы искали других стукачей. Но я этого не скажу.

      – Разумно.

      – Это уже мне решать. Пойдемте в буфет, попьем кофе.

      Через несколько минут они сидели за столом. А их обслуживала напарница буфетчицы. Видимо, Витя Конюков пользовался здесь авторитетом значительно большим, чем кинорежиссер Рязанов, скромно стоявший в очереди.

      – Значит, так, – Конюков отхлебнул глоток кофе, – вы историю знаете, как он нас с Леней Седым сделал?

      Игорь кивнул.

      – Ну мы не такие фраера, – усмехнулся Конюков, – он нам пушкой угрожал. И мы кое-что достали.

      – Витя, Витя, – Логунов неодобрительно покачал головой, – где достали, не скажешь, конечно.

      – Конечно. И давайте об этом не будем, иначе не получится разговора. Короче, стали мы его искать. Глухо. Ни друзей у него, ни подельников. Потом Вероника…

      – Какая? – спросил Игорь.

      – Ну, та самая, что в Париж соскочила после квартиры Толстого… Сказала мне, что он все время в ресторане «Архангельское» шьется. Мы туда. Приезжаем, там гуляйлово идет. Вся Москва. Видим, сидит наш клиент с Филином.

      – С Черкасовым, – присвистнул Корнеев.

      – Именно. Ну, с Анатолием Степановичем необходим этикет. Сами знаете, что за человек.

      Да уж! Кого-кого,