Твоя жестокая любовь. Юлия Гауф

Но сейчас… сейчас мне начало казаться, что я заслужила иметь свое имя – пусть и назвала меня Верой та женщина, которая родила, но которую матерью у меня язык не повернется назвать.

      – Кстати, слышала, что Влад вернулся?

      – Слышала. Бред, – коротко ответила я.

      – Э, не скажи, – заспорила тетя Наташа – любительница сплетен, которые зачастую и распускает сама, – я его видела. Честное слово, видела, не смотри так! Мы с девочками на бизнес-ланч в «Сальваторе» ходили, и он мимо нас прошел. Таким важным стал, еле узнала. По глазам его диким узнала, здесь он. Вам бы встретиться…

      Тетя Наташа продолжила болтать, что получается у нее лучше всего, а я молча работала. И думала. Хоть мамина подруга – та еще сплетница, но врать бы не стала, а значит, Влад и правда вернулся.

      Влад вернулся, мама умирает… дьявол, я выбью из него деньги! Не может ведь он быть настолько мелочным, чтобы не выделить хоть что-то на лечение родной матери. Да, меня он ненавидит, и никогда не скрывал, что приблудой считает, да и пусть ненавидит, мне не жалко.

      Лишь бы помог.

      – … ты меня слушаешь? Я подумала, что неплохо бы на ноготь безымянного пальца рисунок какой-нибудь. Сделай розочки, хорошо?

      – Хорошо.

      – Так ты хочешь с ним встретиться? Брат все-же, пусть и не родной.

      Тетя Наташа бросила на меня жадный взгляд, и я поняла – не отстанет, да еще и подружек своих напустит. Итак ведь не любит меня, хоть и источает улыбки. Все они искренне считают, что я погубила маму, и отчасти они правы.

      От недоедания, или от чего-то иного, но едва меня удочерили, я начала болеть. Почти сразу со здоровьем начало происходить странное, и мама принялась таскать меня по врачам, которые лишь руками разводили, и спрашивали: «А чего вы хотели? Девчонку что в родной семье, что в детдоме кормили чем попало. Отъестся еще, дайте время».

      Но время шло, а у меня все было не слава Богу: простуды, отравления, постоянный авитаминоз, и необъяснимые недомогания, которым никто не находил объяснений. Вдобавок к этому в голове сидел извечный страх любого приемыша, что обратно вернут. Я ведь наблюдала такое, и не раз – мало кто готов к проблемным детям.

      Но мама и не думала от меня избавляться, даже несмотря на недовольство родного сына и мужа, в потере которых окружающие тоже меня винили – это ж надо, из-за какой-то девчонки, чуть ли не с улицы взятой, столько проблем?!

      Они бросили ее, а мама боролась за меня, и вытащила. А себя погубила.

      – Я встречусь с Владом, – сказала я не столько тете Наташе, сколько самой себе. – Вы не подскажете, где он может быть?

      – Подскажу. Я все разузнала. На Рождественского, в новом бизнес-центре он целый этаж снял, пока здание под компанию строить будут – он там. Уверена, Влад будет счастлив тебя увидеть, – покривила она душой, ведь знает прекрасно о «любви» Влада ко мне.

      – Уверена, что нет, но я переживу. С вас восемьсот рублей к оплате, – завершила я наш разговор.

      Вышла