РУКАВодство по рукоприкладству. Александр Иулианович Рукавишников

до двух метров с необрезанным краем, чёрно-белые репродукции Микеланджело повсюду. Я думал, что у всех художников так. Откуда все это было у него, мне сейчас непонятно. Наверное, дореволюционные запасы.

      Наш дом во времена моего отрочества представлял собой целую вселенную: полно народу – картонажники, шрифтовики, проектировщики, – делается какой-нибудь очередной музей. У нас живет великий Гриценко с Ирой Буниной, которая моложе его лет на тридцать. Они вместе служат в Вахтанговском. Любовь. Центром вселенной является дед в черной академической шелковой шапочке. Я в соседней комнате делаю вид, что делаю уроки – тупо смотрю в учебник по алгебре. A жизнь идет, конечно, там, в мастерской. Основную партию исполняет Николай Васильевич: «Физиолога вставляй в эллипс! После кислых щей будет индейка с яблоками. Подай муштабель, где ретушь? Какая, какая – английская. Достаньте кисель из холодильника к ужину! Завтра все идем на „Живой труп“».

      B молодости Николай всерьез болел цирком. Он был жонглером. Сам видел, как он выдергивал скатерть с накрытого стола. Правда, некоторые предметы падали, но тем не менее это выглядело очень эффектно. Как-то в деревне под Вереей, где он купил деревянный сруб, дед продемонстрировал трюк с кипящим самоваром на шесте: он удерживал шест на подбородке, затем коротким ударом выбивал его и ловил самовар за ручки почти у земли. У меня от него остались кое-какие предметы для фокусов. Фокусы он показывал постоянно, и не только цирковые. Однажды, не зная, как заглушить двигатель у только что купленной «победы», он уперся передним бампером в Музей Ленина, что у Красной площади, и тогда, чихнув на передаче, машина заглохла. Достаточно бурно проходили мои крестины. Распространитель скульптурных заказов, некий Нелюсов, видимо перебрав на радостях, написал в только что купленный гипс. Николай Васильевич, огорчившись, дал ему в глаз. Тот, падая, ударился головой, и дед, положив его на заднее сиденье той же «победы», поехал в травмпункт. Вскоре позвонили из милиции и попросили забрать художника Филиппова из отделения. Позже выяснилось, что он спрашивал постового милиционера в стеклянном «стакане», как переключаются передачи в автомобиле. Кстати, Нелюсова по дороге он потерял. Много можно вспоминать еще курьезного (его словечко). Я очень благодарен деду за то, что он, будучи недюжинным эрудитом в области изобразительных искусств всех времен и культур, посвящал мне время.

      Никогда после не встречал я людей, хоть чуть-чуть похожих на Николая Васильевича Филиппова.

Дед Митрофан

      Деда Митрофана, или Митрошеньку (как называла его моя бабушка Аля), я не застал. Его не стало в 1946 году. До этого он сильно болел. Они жили на Большой Садовой в доме 302-бис. В том самом доходном доме Пигита, где происходит действие знаменитого романа. Там помимо обычных квартир были три с высокими потолками и большими окнами – мастерские для художников, а под ними на первом этаже находился каретный сарай. Мастерскую на втором занимали Рукавишниковы, на третьем работал известный