«Хочу домой, в Царство Небесное!». Светлана Сидорова

молились, и их молитвы меняли траектории полета пуль и заживляли смертельные раны. А мать Ивана Алексеевича, Евдокия, была еще в ответе и за свою внучку: ей привезли на лето пятилетнюю Алку, чтобы ребенок свежим воздухом подышал да молочка попил. Но началась война, и родители оказались неизвестно где. И тут внезапный налет, Евдокия укрылась в овраге вместе с ребенком, а когда опасность миновала, их дома уже не было. Но как-то надо было жить! И Евдокия вырыла землянку, обложила ее досками и соорудила печурку. И в этой землянке прожила она с внучкой до конца войны. Остатки их жилища еще можно было увидеть через десять лет. Моего мужа отец возил на это место, и муж недоумевал: как же можно было выдержать в таких условиях три года? Вся Россия тогда только на молитвах и держалась…

      Надежда на благополучный переход Ивана Алексеевича в вечность появилась у нас после двух снов, увиденных нами. Уж больно сны необычные были, на них невозможно не обратить внимания: яркие, с запоминающимися подробностями, которые до сих пор хранятся в памяти, хотя с тех пор прошло уже тридцать лет.

      Первый сон я увидела на седьмой день кончины Ивана Алексеевича, в праздник Благовещения Матери Божией. В пустой комнате передо мной стоял свекор, он не улыбался, но лицо его было довольным. А у меня все напряглось внутри, потому что я понимала, что времени у меня на беседу с ним совсем мало.

      – Иван Алексеевич, вы прошли мытарства? – спрашиваю я.

      – Не только, более того: сначала новый язык и понимание, потом смысл и свет, даже не так: свет и смысл. Но ты это поймешь.

      А потом он лег на лавку под иконы и сложил крестообразно руки на груди. А я начала судорожно искать бумагу и ручку, чтобы записать то, что он мне сказал. Нашла карандаш, хочу написать, а карандаш ломается. «Глупость какая! – думаю. – Зачем я трачу время? Ведь это же сон, надо постараться проснуться, пока ничего не забыла!» Я прикладываю усилие и… просыпаюсь.

      А второй сон увидел вскоре мой муж. Будто отец выходит из стеллажей с книгами. И муж спрашивает его:

      – Папа, как ты?

      – Знаешь сынок, тут ведь все доктора, только я кандидат.

      – Ну да, ты же в больнице, потому и доктора.

      Сон закончился, и, только проснувшись, муж понял, о каких докторах и кандидатах могла идти речь. Возможно, речь шла о святых насельниках Царства Небесного, разных по чину и званиям, с разными духовными дарованиями. Ведь не только великих святых ждет блаженная радость на небесах, но и те, кто вселится в малые обители, смогут постепенно совершенствоваться и возрастать духовно.

      И еще хотелось бы добавить интересную, на мой взгляд, деталь. Когда Иван Алексеевич слег в постель, за ним стала ухаживать его дочь Нина. И вот за несколько дней до кончины отец вдруг сказал дочери:

      – Нина, я поглумел.

      Дочь расстроилась:

      – Папа, зачем ты так говоришь, ты же не глупый!

      – Да нет же, Нина, я поглумел, – с досадой отмахнулся отец.

      «Поглумел». Откуда это слово? Ведь Иван Алексеевич не