Средство от бессмертия. Елена Кивилампи

А с чем он, собственно, был связан?

      – Видите ли… Я и сам в каком-то смысле пережил сегодня мистический опыт… Вам никогда не доводилось прищемить себе палец в двери или ударить по нему молотком? А видеть, как это сделал кто-то другой? Неприятные ощущения, верно? Порой это даже хуже, чем пораниться самому. …Да погодите вы вздрагивать и морщиться – я не собираюсь никого калечить, просто так образно выражаюсь. Дело в том, что мне непонятным образом удалось прочесть Светины мысли – словно я подключился к ней при помощи какой-то невидимой связи… Нет, не так. Я сказал «прочесть мысли» – а на самом деле имел в виду другое. Это не были буквально её мысли, облечённые в какие-то слова, фразы… Это скорее были образы, увиденные как бы её глазами, – как будто передо мной прокрутили плёнку с записью того утра, когда она попала в больницу… Я в жизни ничего подобного не чувствовал: бессилие, паника, обречённый ужас – представьте себе сидящую на гнезде птичку-невеличку, когда её вместе с птенцами накрыла тень кобры или коршуна… У меня от этого аж мурашки вздыбились по всему телу… Я не просто посочувствовал её душевной боли – я почувствовал её как свою собственную, словно поменялся с нею телами, хотя и понимаю, что это невозможно по законам природы… Я где-то читал, что похожие трансцендентные ощущения случаются у больных височной эпилепсией, но одно дело – читать, и совсем другое – пережить такое самому… Уж слишком всё было реально, как будто у меня и вправду открылось какое-то новое зрение, как будто я сумел на минуту заглянуть в другой, потусторонний мир… Тут впору приказать самому себе: «Не верь глазам своим!» Но одно дело приказать, и совсем другое – выполнить приказ… Вы уж простите меня за сумбур, но я уже сам не знаю, что думать и во что верить. А что, если он и в самом деле есть, этот другой мир? То самое пятое или одиннадцатое измерение – не зря же физики-теоретики уже вывели его на бумаге в своих формулах? Какие-нибудь тонкие струны, особые вибрации материи, которые пока ускользают от наших обычных органов чувств?..

      Говоря всё это, я и не рассчитывал на то, что Полозов мне поверит, – потому что сам не верил себе до конца, испытав самый настоящий когнитивный диссонанс. Больше того, я ждал какой-нибудь насмешки в духе: «Олег Николаевич, мне кажется, я сейчас теряю клиента!» – но ничего подобного не последовало. Адвокат пристально посмотрел мне в глаза без тени иронии, словно пытаясь просветить самые тёмные закоулки моего разума, а потом произнёс медленно и тихо:

      – Олег Николаевич, а ведь вы и вправду боитесь. Но боитесь не смерти, не болезни и даже не позора капитуляции перед правдой. Не такой вы человек, чтобы спасовать перед нею и спрятать голову в песок. Вы боитесь чего-то другого.

      – Как вы угадали?

      – Это не догадка. Я просто чую ваш страх нутром, каждой клеткой, каждым волоском в носу. И что же вас так напугало?

      – Я всё объясню, Евгений Андреевич, если вы согласны меня выслушать. Я ведь затем и пришёл. Только пусть это останется между нами.

      – Само собой.