Средство от бессмертия. Елена Кивилампи

вопрос. Есть такой редкий синдром – «синдром собственных двойников», но он проявляется совсем не так, как у тебя. При бредовой разновидности больной убеждён, что рядом с ним действует его невидимый двойник, а при галлюцинаторной он «собственными глазами» видит своего двойника-фантома. Есть ещё синдром Капгра, когда больной считает двойниками-самозванцами своих близких и знакомых. А при синдроме Фреголи ему в каждом человеке мерещится одно и то же лицо, как правило, его преследователь. Но за всем этим стоит органическое поражение мозга, и это очень редкие расстройства, за ними докторанты специально охотятся. Если бы я нашёл у тебя Капгра, Фреголи или Котара (это ещё один интересный синдром, когда больной считает себя собственным трупом), ты бы давно уже сидел в кресле перед амфитеатром врачей, а я выступал бы перед ними с докладом. И, поверь, это был бы очень интересный случай на фоне твоих конфабуляций и «слепого пятна» в памяти. Но увы! Ты всего лишь преувеличиваешь реальный факт. Этим многие люди грешат, причём без какой-либо патологии.

      – Да, умеешь ты успокоить…

      – Конечно, умею! В восьми случаях из девяти неплохо получается. А не то давно бы уже прогорел.

      – Ладно, со своими фантомами я как-нибудь разберусь. А со Светой как быть? Помоги хотя бы советом – как мне с нею себя вести?

      – Самому бы кто помог с девятым случаем…

      – Может, мне попробовать поговорить с нею?

      – Давай рискнём, но только в моём присутствии.

      Сказано – сделано, и через пять минут я уже стоял перед Светой. Одетая в больничный халат, она сидела на кровати, скрестив на груди руки. Рядом присела медсестра чтобы покормить больную с ложечки. Я старался разговаривать как можно мягче, пытаясь донести до её слуха каждое моё слово, словно обёрнутый бархатной тканью сосуд из хрупкого стекла:

      – Не бойся, детка, я тебя не обижу и другим в обиду не дам. Меня зовут Олег Николаевич Шестов. Я не врач, а такой же пациент, как и ты. Со мною тоже случилась беда, но я уже иду на поправку. Ты хотя бы расскажи, что тебя тревожит, и доктор постарается тебе помочь…

      По большому счету, не имело значения, что именно я говорил. Даже если бы я обратился к Свете на суахили, результат был бы не хуже и не лучше. Она смотрела на меня исподлобья, слегка раскачиваясь взад и вперёд, – и было ясно, что я вряд ли сумею достучаться словами до её больного рассудка.

      А потом меня самого накрыло какое-то странное, ранее неизведанное чувство: как будто у меня на корне языка – там, куда в детстве доктор нажимала своим деревянным шпателем, – зарождается нечто одновременно бесконечное малое и бесконечно великое. Это нечто словно сжалось в одну безразмерную точку, готовую в одно мгновение распуститься и разрастить до размеров Вселенной. Потом это стало расползаться по всему моему телу, словно грибница, опутывая его своими тонкими ветвящимися нитями, проникая в каждый сосуд, в каждый подкожный нерв…

      Под конец у меня перед глазами пронеслись какие-то образы, и я провалился в темноту.

* * *

      Придя