Исповедь на подоконнике. Ева Таксиль

начал барабанить по столу Женя, напоминавший мальчика, который позвонил в дверной звонок и убежал.

      – Он зря время потратит, Чехов.

      – Ваня по определению тратит время зря. – пожал плечами Базаров. – За волонтерство не платят.

      Наверное, Витя изменился сильнее всех за эти полгода. Вместо робкого комочка, что не мог сказать ни слова, боясь осуждения, за столом сидел уверенный в себе, красивый и достойный молодой человек. Он знал, что хочет от жизни, уверенно шел к цели. Не потерял Базаров, правда, прежнего спокойствия, вечеру под громкую музыку предпочел бы тихую прогулку по улицам Москвы с Булгаковым – своим лучшим другом.

      – Я вас проверял. – насупился Есенин и закашлялся. – Неплохо было бы в бар какой-нибудь, паб.

      – Я могу тебе помочь. У меня есть связи с кем нужно, я могу замолвить пару слов. У тебя готово резюме? – Булгаков наклонился, Есенин быстро кивнул. – Отлично. Дашь почитать?

      – Еще чего! Может, раздеться еще? – вскинул руки Ваня. – Не надо учить меня жить!

      – Ты неисправим. Собирайся.

      – Сейчас?! Мы с Чеховым хотели на дуб залезть. Может, вечером?

      – Вот в резюме дополнишь, что по деревьям ползать умеешь, а сейчас собирайся. – Саша хлопнул по плечу Есенина и накинул короткую черную джинсовку.

      На улице свежо, только что прогремел октябрьский ливень, капал лишь небольшой дождик, солнце еще не собиралось вылезать из-под одеяла нежных туч. Все вокруг было пронизано влагой, она словно даже оседала на руки, и волосы Вани быстро стали кучерявыми, густыми и пушистыми. Кажется, перебирая их, он даже забыл, куда направляется, ведь в метро по привычке чуть не сел в сторону центра, где находился университет. Сашка, смеясь, оттянул Ваню на нужную платформу. В метро горели приглушенные фонарики ламп – на «Улицу 1905 года» коварные руки технологичных перестроек не дошли, и, надеюсь, не дойдут.

      Булгаков потушил сигарету около небольшого, но, очевидно, очень симпатичного бара и кинул ее в неглубокую лужу.

      – Есенин, жди меня здесь. Приготовь документы.

      – Какие документы?

      – Ваня, паспорт, резюме. – повернул в его сторону голову Булгаков. – Ты же взял документы? – он начал грозно надвигаться к другу.

      – Взял, взял. Только они дома.

      – Господи, Есенин, в кого ты такой дурачок? Я попрошу Витю донести их до «Улицы», поехали назад.

      Есенин стыдливо спустился вниз, потирая рукав. Неприятно, что заставил друга тащиться в такую даль, а еще неприятно, что его всегда выставляют дураком или просто легкомысленным. Ваня сложил руки на груди и молча уставился в стену, поджав брови.

      «Почему они так со мной? Я же все делаю, чтоб меня любили», – думал он, слушая рокот колес и возмущенные вздохи Булгакова.

      Витя, смеясь, передал документы, и все повторилось заново: поезд, вздохи и ужасные мысли, что, может быть, его никто и не любит в этом мире.

      – Саш, вы меня любите хоть немного? – пропустил пару кашлей Ваня, не смотря в сторону друга.

      – Мы тебя обожаем.

      «Однажды я должен был понять, что все меня