Йарахонг. Город тысячи храмов. Наталья Гунина

нужна внутри ваша орава.

      – Желаешь поссориться с Инашем-ветром? Пропусти.

      Разговор явно шёл по кругу, и каждый виток был сердитее и громче. Воздух потрескивал от напряжения.

      – Что они рассчитывают увидеть? – шепнул Игнасий Утаре. – Им все равно никто не даст осмотреть внутренние помещения, пустят только в алтарный зал. Кто станет у алтаря хранить тайное?

      – Огневик говорит правду, – громким шепотом подтвердила Утара, – во всяком случае, верит в свои слова.

      – Истинники здесь, – кудрявая жрица ветра почтительно коснулась плеча Джассана. Тот обернулся.

      – А вы не спешили, – скривился он, – что вам говорит божественный дар?

      Игнасий прикрыл глаза и мысленно воззвал к Всебесцветному Яэ. Его разум затопила волна божественной силы и схлынула, оставив за собой стеклянную ясность.

      – Слова предводителя Пламени правдивы! – громко и четко произнес Игнасий. – Он не лжет.

      Бородач зыркнул в их сторону и расправил плечи. Джассан гневно сощурился, сжав челюсти.

      – Зря я поверила в чудо, – горько пробормотала женщина за спиной.

      – Приношу извинения. И благодарю Пламя за проявленную добрую волю, – выдавил официальные слова Джассан. Они сочились ядом.

      – Заходите, чего уж, – великодушно повёл рукой бородач, – но только вдвоём. И храмовников Истины пущу.

      Створки дверей с узорами в виде языков пламени бесшумно отворились. На улице стоял зной, но изнутри пахнуло сухим горячим воздухом.

      Двое жрецов воздуха переступили порог,, за ними – Игнасий и Утара. Они миновали небольшую прихожую, отделанную красным и оранжевым камнем, и вошли в алтарный зал. Прямо под ноги входящим спланировало что-то белое и невесомое, подхваченное порывом ветра из полуоткрытого окна. Переплетение шелковых нитей и белых перьев в три ладони шириной.

      – Дыхание Инаша, – благоговейно выдохнула кудрявая жрица.

      Игнасий быстро огляделся. Просторный сводчатый зал помимо высоких проемов озаряли ровные оранжевые огни, размещенные на выступах стен. Пламя горело само по себе, ничем не поддерживаемое. Выше человеческого роста по кругу тянулась узкая галерея, некоторые из окон на ней были приоткрыты, а одно распахнуто настежь.

      – Что думаешь? – шепнул он Утаре.

      – Реликвию подкинули, ясно дело, – нахмурилась она.

      – И именно в тот момент, когда мы вошли. Подгадали время.

      – Да как ты посмел! – рявкнул Джассан. – Лгал мне в лицо! И эти с тобой заодно!

      Кудрявая жрица подхватила реликвию, спрятала на груди, под одеждой, и попятилась за спину Джассана. Бородач побагровел, хватая ртом воздух. Рыжая девчонка-послушница с длинными косами, раскладывавшая фрукты на алтаре, села на пол, зажав ладонями уши. Полы одежд Джассана заметались, поднимая ветер. Пальцы мелькали. Воздух в зале потяжелел, наливаясь жаром.

      – Ты угрожаешь мне, главному жрецу Фаршаха, в его собственном храме? – пророкотал бородач.

      Его лицо осветилось красным, руки до локтей окутало