Султан и его гарем. Георг Борн

пробудился, наконец, от своего душевного опьянения, могущество обольщения и магическая сила величия, неумеренного честолюбия и богатства – все, что действовало на него так неотразимо вблизи принцессы, – разлетелось теперь в прах.

      Прелестный образ Реции снова воскрес в его душе. Он слышал ее тихие слова любви, видел ее блестящие счастьем и блаженством глаза, потом опять слышались ему ее тихие вопли и стоны. Где была Реция? Где томилась бедняжка? Подвергалась ли она преследованиям лютой злобы, жертвами которой пали уже ее отец Альманзор и брат?

      Она рассказала все о своей семье. Отец ее, Альманзор, вел свое происхождение по прямой линии от калифов из знаменитого рода Абассидов, которые имели право на престол. Альманзор, старый толкователь Корана, долго не заявлял о своих правах, но у него хранились рукописи, доказывавшие его происхождение и права. Эти рукописи также бесследно пропали вместе с ним. Боялись ли прав этого потомка некогда могущественного и славного царского рода, или хотели на всякий случай устранить этих потомков, как бы то ни было, но внезапная смерть Абдаллаха и бесследное исчезновение Альманзора достаточно свидетельствовали о преследовании.

      Сади терзался упреками, обвиняя себя в том, что Реция и мальчик были у него похищены! В ее смерть он не верил. Но где же должен он искать ее? Удалось ли Шейх-уль-Исламу и его верным слугам прибрать ее к своим рукам? Все эти вопросы неотступно преследовали Сади. Его воображению представлялась бедняжка, томящаяся в заключении: он слышал ее вопли, понимал ее душевную тоску и время от времени возвращался на развалины своего дома – не осталось ли здесь следов преступления? Но все поиски его оставались тщетными! Никто из соседей не видал Реции и мальчика, никто не слышал их криков о помощи во время пожара!

      Даже старая Ганифа и та ничего не знала о Реции и больше не видела ее. Поэтому Сади перестал обращаться к ней с расспросами и приходить на развалины своего дома, но направил свои поиски совсем в другую сторону.

      Когда Сади уже перестал посещать обугленные остатки дома, все еще лежавшие на каменном фундаменте, начались странные явления.

      Что-то, подобно привидению, пробиралось между обугленными балками, стенами и камнями; и если кому-нибудь случилось бы быть свидетелем этого таинственного видения, тот принял бы его скорее за домового, чем за человеческое существо!

      Действительно, загадочное существо, пробиравшееся ночью по развалинам, мало походило на человека. Гибкое, ловкое и быстрое, как ящерица, оно двигалось так проворно и ловко и имело такие неуклюжие формы, что никто не замечал его.

      Это был Черный гном! Сирра была жива! Она воскресла из мертвых! Если бы старая Кадиджа или Лаццаро увидели ее, они подумали бы, что видят перед собой призрак.

      Не было сомнения, что это была она. Второго такого изуродованного и безобразного существа, как Черная Сирра, не было в целом свете! Она была жива! Она вышла из могилы, в которую собственноручно