Удаганка. Валерий Загора

медведя живут. Так что у нас тут каждый знает, что Эрхаон сильный как медведь. Уважают его все, боятся те, кому нужно боятся, кто буйную кровь в себе носит. Силу свою он зазря не тратит, спокойный, степенный. На помощь всегда придет, иной раз и звать не надо, сам явится, как чувствует, что в нем нуждаются. Аглаю вот все уговариваю: в мужья такого смелого охотника бы взяла.

      – Ну что ты опять за старое! – вмиг обозлилась Аглая, перебив материн рассказ. – Ну какой он мне муж, маам[9], старый он для меня.

      – Мама? – удивленно округлил глаза Тимофей, чуть не подавившись кровяной колбасой.

      – Чему так удивился? – спросила Алгыстаанай опешившего парня. – Аглая моя кыыс[10].

      – Неужто не похожа? – снова рассыпав жемчуг, хохотнула Аглая, хитро прищурив синеву глаз.

      Глаза Тимофея забегали от Аглаи к Алгыстаанай, улавливая внешнее сходство двух сахалар.

      – Действительно, есть сходство, – бегая глазами, как-то задумчиво произнес Тимофей. – Обе такие красивые, как северное сияние. Даже определить сложно, кто краше. Глаза только разные: у Аглаи – синие, как воды в Большом Токо[11], а твои, – он посмотрел в глаза Алгыстаанай, – как угли от прогоревшего костра.

      – Кыыс, ты погляди на этого хитреца, как искусно и сладостно он свои силки расставляет.

      – А я с его словами согласна. Он правду говорит, – довольная услышанным заявила Аглая. – И не он один такие слова говорит.

      – Ну хватит! – строго пресекла Алгыстаанай неразумную дочь. – Будет с тебя, вижу, наелась. Тебе уже идти пора, тээтэ[12] тебя заждался, наверное.

      Аглая, не говоря ни слова, накинула на себя саныйах[13] и скрылась за дверью.

      – А ты давай на лежанку лезь, отдохни, – смягчив тон, сказала Алгыстаанай. – Тебе силы восстановить нужно.

      Тимофей послушно вылез из-за стола и полез на лежанку. Тепло нежно обнимало все тело, снимая усталость, сытый желудок посылал в мозг блаженство, а на глаза – дремоту. Потянувшись, парень сладко зевнул и сомкнул веки.

      Не понимая, как оказался в лесу, Тимофей завертелся волчком, озираясь по сторонам и пытаясь хоть как-то определить, где находится. Еще хорошо бы вспомнить, как он сюда попал. Лес вокруг был густой и непроходимый настолько, что казалось, и на пузе проползти невозможно. Корявые стволы деревьев были сплошь покрыты серо-зеленым мхом, который источал неприятный, затхлый запах. Кроны под какой-то непонятной тяжестью сгибались почти к самой земле, образуя купол.

      Тимофей почувствовал, как ногой о что-то стукнулся. Перед ним лежал его рюкзак. Собрав сушняка и еловых веток, он разжег костер в центре маленькой полянки, на которой неизвестно как оказался. Огонь вспыхнул сразу ярко и жарко, заполняя теплом пространство под ветвистым куполом.

      Тимофей сидел у костра и смотрел, как пляшут огненные язычки, перепрыгивая с места на место, мысленно пытаясь восстановить ход последних событий. Вдруг из огненной пляски костра на него уставились два черных свирепых глаза. Невероятной магнитной силой эти глаза, казалось, увлекают