Реквием по любви. Грехи отцов. Людмила Сладкова

женский визг заставил замолчать на середине фразы. Знакомый голос и родной до боли.

      Наконец-то! Сердце чуть из груди не выскочило.

      – Моя! Я нашла!

      – Обойдешься!

      – Отдай!

      – Она грязная! С земли! Понимаешь?

      – Я хочу эту ягодку!

      – А я хочу потрогать силиконовые сиськи Памелы Андерсон, прикинь?!

      – Гордеев, я тебе сейчас вмажу! – вопила Соня. – Верни мне мою земляничку, ворюга!

      Не помня себя от счастья, Лиза рванула к калитке. И плевать, что кружку с горячей жидкостью на себя опрокинула. Что коленкой о дверной косяк ударилась, да так, что искры из глаз посыпались. Все на второй план отошло. И боль, и возможные последствия в виде обширной гематомы. Но на шаг перешла, лишь когда их увидела. Так и замерла с глупой счастливой улыбкой на лице метрах в тридцати от долгожданных гостей.

      Господи, как же она по ним скучала! Словами не передать…

      Друзья практически добрались до ее дома, когда Соня совершила невозможное – заметила среди травы вымирающую от засухи землянику.

      – Сначала помоем ее, хорошо? – как маленькому ребенку втолковывал Андрей.

      – Нет! – упрямилась Алмазова, пытаясь дотянуться до поднятой над головой мужской руки. – Я, может быть, грязную хочу!

      – Господи, ну что за дура?! Нельзя теб…

      – Отдай, сказала! – подпрыгнула девушка.

      Лиза разглядывала друзей, что называется, во все глаза и не могла налюбоваться. Соня в легком летнем ядовито-желтого цвета платьице свободного кроя и без рукавов. Аккуратные сандалии без единого намека на ее любимые каблуки смотрелись на ней необычно, но вместе с тем невероятно женственно. Гордеев облачился в джинсовые шорты и футболку с изображением космонавта. На широченных плечах он нес дорожный рюкзак.

      Хорошо подготовились. Их вполне можно было принять за дачников.

      – За поцелуй целое ведро подарю! – окликнула их Лиза звонким голосом.

      Поляну огласил новый визг, но уже радостный. Соня бросилась к ней со всех ног, да куда ей против Гордеева! Вмиг скинув рюкзак на землю, ринулся в сторону Лизаветы, обгоняя Алмазову. Кто-кто, а подруга без боя сдаваться не собиралась – схватила парня за рубашку:

      – Я первая!

      – Ага, мечтай! – сбросил он ее руку.

      Каким-то чудом подруге удалось обойти парня, но теперь уже Андрей задержал ее, схватив за ворот платья:

      – Имей совесть, Белоснежка! Ты всего несколько дней ее не видела, а я почти две недели!

      – Не аргумент!

      Лиза, уперев руки в бока, закатила глаза. Они могли делать это бесконечно – препираться. А потому, поразмыслив пару секунд, сама бросилась в их объятия. Гордеев оказался проворнее – перехватив, крепко прижал к себе и закружил. Сильно, заставляя забыть обо всех невзгодах и хохотать как сумасшедшую. Поставив на ноги, все так же сильно обнимая, расцеловал в обе щеки.

      – Лиза, – проговорил он нежно, с придыханием, – Лиза, родная моя!

      – Соколовская плохо влияет на его словарный