Реквием по любви. Грехи отцов. Людмила Сладкова

По вискам точно отбойным молотком орудовали. Лиза поморщилась.

      – Есть ли хоть одно событие в моей жизни, Аркадий Михайлович, к которому вы не приложили руку?

      – Полагаю, вопрос риторический. Уверяю, лучше заняться насущными делами. Собирайся. Не тяни время. Путь не ближний. Вполне реально опоздать на прием.

      – Какой прием?

      – Знамо дело. К гинекологу.

      – Что?

      Взбодрилась девушка мгновенно. Словно в чан с родниковой водой ее окунули с головой и вынырнуть не позволяли.

      – Твой дядя желает убедиться, что ты чистая. Без приплода. Впрочем, и мне знать необходимо.

      – Я не беременна!

      – В таком случае тебе нечего бояться.

      Ее затрясло. Что за беспардонность? Как можно такие личные вопросы обсуждать при посторонних? Хоть Матвей и молчал, слышал-то мужчина прекрасно. Еще и взглядом вперился, того и гляди дыру просверлит. Было неловко и стыдно. Хоть сквозь землю провались! Жаль только, Похомов этого не замечал. Или же попросту игнорировал.

      – Откуда в тебе подобная уверенность? – продолжил он, будто непринужденную беседу вел. – Вы предохранялись?

      – Не…нет! Ни разу.

      – Тогда ты не можешь знать наверняка.

      Это уже голос Верещагина разрезал пространство, точно нож кусок масла. Сухой. Колючий. Даже злой.

      От неприятных ощущений Лиза передернула плечами в надежде скинуть с себя тяжелую энергетику.

      – О том и речь. Ты проверишься.

      – Хорошо, – пошла девушка на компромисс. – Но в больницу не поеду. Просто в следующий раз привезите мне тест на беременность. Не хочу лишать вас спокойного сна. А потому уверяю, волноваться не о чем.

      – Ты говорила, они неточны.

      – Я соврала. К тому же защищала подругу. Простительно.

      Казалось, спустя целую вечность Похом кивнул. А в Лизиной душе поселились сомнения. Из-за гормональных сбоев ее цикл всегда был нестабильным, с постоянными задержками. И довольно длительными. На этом же фоне не вызревали фолликулы, и как следствие – не наблюдалось овуляции. Врачи говорили, что в будущем на момент планирования беременности придется принимать препараты, стимулирующие рост яйцеклеток. Потому-то Лизавета и не опасалась незащищенного секса. Но теперь…

      Что если… если?

      Нервно сглотнув, она с опаской посмотрела на Аркадия Михайловича:

      – А вдруг я ошибаюсь? Что тогда?

      На этот раз мужчина молчал еще дольше, заставляя кончики пальцев леденеть. От его ответа и на лбу вовсе выступила противная испарина.

      – Мы вынуждены будем принудить тебя к аборту.

* * *

      Как на ногах оказалась, сама с трудом понимала. Да только в тот конкретный момент стало ясно: все, это предел. Вот и подскочила Лиза, будто ужаленная. Словно кто-то за левым плечом, не переставая, нашептывал на ухо, наполняя душу клокочущей яростью. Руки тряслись. Чтобы скрыть свое состояние, уперла кулачки в бока, стараясь принять устрашающий вид. Взирая на мужчину сверху вниз, задавалась всего одним вопросом: как же так получается, что, даже нависая над ним, она чувствует себя букашкой,