Реквием по любви. Грехи отцов. Людмила Сладкова

стоило пойти следом? – взволнованно спросил Андрей, как только Алмазовы скрылись из вида. – Вдруг он ее… того! И прикопает в лесочке… Эй, ты чего?

      Лиза, не выдержав, отвесила другу приличный подзатыльник:

      – Хватит нести чушь!

      – Вообще-то, с ними мой племянник! Я переживаю. Гордеевы своих не бросают!

      – Тоже мне, великий уравнитель! Они – родные люди. Как-нибудь поймут друг друга без нашей помощи.

      Лиза уверена была, что Соня найдет нужные слова, чтобы убедить отца в правильности своего выбора. Чтобы показать всю глубину и многогранность своих чувств.

      – Ага, конеч… —

      В его кармане завибрировал мобильник. Друг, расплывшись в мечтательной улыбочке, принял вызов.

      Улыбка озарила и Лизино лицо: Вика времени зря не теряла. Почти добилась взаимности. Дрю… поплыл!

      Скрипнула калитка. К ним приближался Данила.

      Черт! Совсем забыла! Лиза едва себя по лбу ладошкой не хлопнула. Скорчив виноватую гримасу, двинулась навстречу мужчине:

      – Даня, прости…

      Брови Верещагина удивленно поползли вверх:

      – За что?

      – Пробежку придется перенести на завтра.

      – Не вопрос.

      Он протянул ей что-то. Девушка схватила предмет машинально. И время остановилось. Лиза отсутствующим взглядом рассматривала свой новенький паспорт в красивой, стильной обложке из крокодиловой кожи. От волнения пальцы задрожали, а ладони покрылись испариной.

      «Похомова Елизавета Кирилловна», – гордо гласил документ.

      Не Леонидовна. Больше нет. Настоящее отчество!

      Секунда. Вторая. Еще один удар сердца и взмах ресниц…

      Торкнуло наконец! Будто по голове хорошенько приложились увесистой сковородкой!

      – Откуда… он у тебя?

      Острый взгляд глаза в глаза:

      – Ты знаешь.

      Кровь отхлынула от лица, превращая девушку в некое подобие мраморной статуи. Бледной и холодной. Казалось, даже сердце замедлило свой ход, угрожая полной остановкой. От нехватки воздуха перед глазами поплыло. Она задышала глубже, жадно поглощая кислород, однако едва ли ей стало легче.

      Дура! Какая же дура!

      – Предлагая мне пробежаться, – прокаркала Лиза хриплым старческим голосом, – ты имел в виду… Боже!

      Данила смачно ругнулся:

      – Не поняла, значит…

      – Нельзя было прямо сказать? – вспылила она не на шутку, выплескивая на мужчину ярость и сожаление. – На какой черт мне сдались твои ребусы? Неужели не видишь, как тяжело мне дается разлука? Я ведь… я… схожу с ума, не видя его лица…

      – Успокойся! – оборвал он строго. Точно родитель, останавливающий нашкодившего ребенка. – Отчасти это и его решение.

      – Не верю! – Лиза смахнула с щеки предательскую слезу. – Он был здесь!

      – Был. Но уехал.

      – Почему?

      – Решил, что общение с друзьями тебе сейчас нужнее. На пользу пойдет. Отвлечешься.

      – Верни его, Данечка! – Лиза мертвой хваткой вцепилась в мужскую футболку. – Пожалуйста…

      – Он