Реквием по любви. Грехи отцов. Людмила Сладкова

и обязательно передали мои слова дяде Боре.

      Что же, его внимания она однозначно добилась – смотрел в упор. Не мигая. От подобного взгляда по спине мурашки расползались.

      Молчание затягивалась. Прерывая его, мужчина кивнул – мол, слушаю, и Лиза продолжила севшим из-за сдерживаемого волнения голосом:

      – В каком-то фильме говорили: курица за своего цыпленка способна и кошку заклевать. Знаете, тогда смысл фразы был мне непонятен и казался смешным. А сейчас вот, стоило представить, что могу малыша под сердцем носить, и осознала – наверное, правда. Ведь я готова на убийство при одной мысли, что моего ребенка кто-то захочет лишить жизни. И совсем неважно, кто это будет. На себя мне плевать. Но не на него. Я от кого угодно отрекусь, на предательство пойду, если почувствую ваше желание причинить ему боль. Скрутите, как ягненка беспомощного, и силой аборт сделаете – отомщу.

      – Грозная малышка, как погляжу! – протянул задумчиво Похомов. – А щеки-то надула – скоро лопнут от натуги. Да все зря. Как мстить-то будешь?

      Упомянутые секунду назад щеки обожгло румянцем праведного гнева. Не воспринимает всерьез ее слова! Не затрясло, и на том спасибо. Так, слегка передернуло…

      – Довольно просто, – обиженно ощетинилась девушка. – Вам – с помощью Дмитрия. Найду способ выйти с ним на связь и все ему расскажу. А потом буду упиваться отмщением, наблюдая, как единственный сын отворачивается от вас, своих родителей. Ни он, ни ваша супруга не простят подобного. Никогда. Мы же оба понимаем это, не так ли?

      – Хм! – одобрительно хмыкнул Похомов.

      Одобрительно, черт бы его подрал! Лиза тут же одернула себя. Нельзя так думать о собственном свекре. Каким бы он ни был!

      – А Прокурору – так еще проще: переметнусь в стан врага. Его единственный кровный родственник уйдет к… Зарутскому. – В горле ком встал, душа протестовала, даже мысли подобной не допуская. Лиза ненавидела Макара. Люто! Но, как говорится, взялась блефовать – иди до конца. – Через себя переступлю, но уйду. Родители бы поняли мои мотивы и не осудили. Прикинусь его дочерью, которой он так желает меня признать. Буду ласково папочкой называть, рюмку водкой наполнять. А потом его же руками… в общем, молитесь, чтобы я оказалась не беременна!

      Господи! Что за чушь она несет? Лиза внутренне от собственных слов содрогалась, однако только вымученно улыбалась.

      – Удивила, Лиза! – с нотками шального веселья в голосе заметил Похомов.

      У нее глаза на лоб полезли. Ему было ВЕСЕЛО! Да он играл с ней!

      – Удивила, девка. Не ожидал. Гляди-ка, все продумала, просчитала. До мелочей. Логично вроде, четко, по понятиям. Один вопрос к тебе, – сверля девушку взглядом, он крепко сжал ее пальчики. Не до боли, но так, чтоб не вырвалась. – А сможешь, олененочек?

      Лиза, как бы это глупо ни выглядело сейчас, предпочла промолчать.

      Понял. С самого начала знал, что она блефует.

      – Хорошая попытка, Лиза. Действительно хорошая.

      – Вы тоже хороши! –