Любовь к таинственности, или Плохая память. Лариса Соболева

кровати, свернувшись калачиком. Когда он вошел, села, запахивая на груди атласный халатик.

      – Прошу простить, – сказал милиционер, – но мне необходимо поговорить с вами.

      – Да, пожалуйста.

      – Ночью вы спали?

      Она не сразу ответила. К милиции Ирина вообще относилась крайне настороженно, мало того – ее пугал вошедший человек. Мельком пронеслась мысль: он не представился. Хотя какая разница, как его зовут? У этих людей не должно быть имен, они все из одного материала, на одно лицо.

      – В общем-то… н-нет, – промямлила Ирина. – Муж все время выходил, я просыпалась.

      – Почему же ему не спалось?

      – Семейные неурядицы, – отговорилась Ирина.

      – Семейные неурядицы разные бывают, крупные и мелкие. Что конкретно произошло?

      – Поверьте, это дело семейное, отношения к смерти моего мужа не имеет.

      – К убийству, гражданка, а не к смерти, – поправил ее Давид Панкратович, прохаживаясь по комнате и рассматривая обстановку. – Вашего мужа застрелили. Как думаете, кто именно?

      – Я не присутствовала при этом и потому указать на убийцу не могу, – передернула плечами Ирина.

      – Но вы не спали, так? Выстрел слышали?

      – Я успела заснуть… но выстрел, то есть громкий звук, слышала. Не поняла, что это было, вот и не обратила внимания.

      – Что у вас с лицом?

      – Да так… с лестницы упала.

      – Вернемся к неурядицам.

      – Оставьте меня в покое! – вспыхнула Ирина.

      Она плохо владела собой, а у милиционера выдержка была отличная. Взяв с комода статуэтку танцовщицы, он вертел ее в руках, рассматривая и якобы не придавая значения ни тому, что Ирина находится во взвинченном состоянии, ни своим словам:

      – Разве вы не хотите, чтобы мы нашли убийцу вашего мужа?

      – Господи! – воздела она очи к потолку. – Конечно, хочу! Но не буду и не хочу говорить о вчерашнем скандале.

      – А придется. – Давид Панкратович поставил статуэтку на место, облокотился о комод. – Всем придется давать показания. И если я замечу неправду… этот человек пожалеет.

      Ирина глянула в его маленькие, неопределенного цвета глаза и поняла: такой человек не бросает слов на ветер. Вздохнула и сообщила коротко:

      – Я узнала, что Лида спит с Сашей, а ей всего пятнадцать лет. Вы понимаете? Я рассказала мужу, на этой почве возник скандал. Вот и все.

      – Все ли? – не поверил милиционер. – Кто с кем ругался?

      – Лидия дерзила отцу, оболгала меня, ее защищал Федор, у него и Бори возникла незначительная драка.

      – Даже так? – приподнял брови Давид Панкратович.

      – Но поймите, это все житейские неурядицы. Подобное случается почти в каждой семье и скрывается от посторонних.

      – И что было дальше?

      – Дальше? Ничего. Борис был вне себя, сказал, чтобы дочь убиралась вон, угрожал Федору и Александру…

      – Александр присутствовал при этом?

      – Нет. Потом муж вызвал сына, тот нахамил отцу, получил пощечину. И все.

      – Угрожал… –