Обыкновенный мир. Лу Яо

но так и не вернула книгу. Он взял «Начало» в уездном доме культуры – теперь, если не успеть забрать его, получится, что Шаопин уже не сумеет вернуть книгу на место. Юноша не хотел идти к Хунмэй. Он сердился на нее, но не мог сказать об этом прямо. Пусть она с ним не разговаривает, но разве это повод зажимать его книгу?

      В последнюю субботу книга все еще была на руках у девушки, но Шаопин так и не смог набраться смелости спросить ее. Одолжив у Цзинь Бо велосипед, он поехал домой, прихватив свою залатанную постель. Во вторник должны были начаться каникулы, и Шаопин рассчитывал провести оставшиеся дни в комнате у Цзинь Бо, чтобы не везти белье в последний момент.

      В воскресенье утром он пошел рубить дрова, и его драные желтые кеды окончательно приказали долго жить. Шаопину пришлось натянуть ботинки брата. Они были ничуть не лучше. Увидев его прохудившиеся носки, отец сказал, что по осени, когда будут выдавать шерсть, можно будет надставить пятки. Так-то носки новые, жалко их выбрасывать – если подвязать маленько, можно будет носить еще пару лет. Пара новых стоит больше двух юаней – не какой-то пустяк.

      В воскресенье после обеда он прихватил из дома шесть паровых лепешек из картошки и гаоляна, завернул их в ветхую тряпку, уложил кулек на заднем сиденье велосипеда и поспешил в город, чтобы успеть вернуться до темноты.

      В школе перед каникулами стояла страшная суета. Народ сновал туда-сюда, таскал вещи, было шумно, сумбурно, бестолково.

      У самых ворот Шаопин встретил Цзинь Бо. Тот сказал, что собирается в магазин, и забрал велосипед.

      Шаопин пошел к себе в комнату.

      Вдруг он заметил, что впереди шагает Хунмэй. Казалось, она не замечает его. Шаопину захотелось окликнуть ее и спросить про книгу. Но тут Хунмэй наклонилась, положила что-то на землю у дороги и, не оборачиваясь, скрылась за углом женского корпуса.

      Шаопин удивился. Его взгляд скользнул по тому месту, над которым наклонилась Хунмэй, глаза блеснули – это была его книга. Значит, она все время помнила о ней – так почему было не отдать самой, зачем было изобретать такой странный способ?..

      Он поднял книгу и почувствовал, как что-то выпало из нее в темноту. Шаопин принялся шарить руками по земле. Он нащупал что-то мягкое и поднес к глазам. Это была белоснежная пшеничная лепешка.

      Пораженный, Шаопин подобрал хлеб с земли и сдул с него прилипшую грязь. Прижимая к себе лепешки, он стоял во дворике. Ему казалось, что он вновь обрел утраченные навеки тепло и дружбу.

      …Так и вышло, что Шаопин опять полюбил школу. Как только наступил день подачи заявок на следующее полугодие, он бросился в приемную комиссию и не мог дождаться долгожданного момента…

      Глава 9

      С начала учебы прошло больше двух недель, но Шаопину все не удавалось поговорить с Хунмэй с глазу на глаз.

      Он заметил, что Хунмэй стала ходить в красной клетчатой блузке – таких раньше у нее не водилось. Она изменилась до неузнаваемости. То ли на домашней еде, то ли еще каким чудом ее худенькие щечки заметно округлились. Стриженые в кружок волосы за