Обыкновенный мир. Лу Яо

У Шаоаня слегка дрожали руки, и он не сразу сумел прикурить.

      – Хороший ты парень! Славные дети у Юй Хоушэн. – Тянь повернулся и спросил Жунье: – Это же шаоанев брат заходил к нам недавно?

      – Да, – отозвалась Жунье, – это был Шаопин.

      – А, Шаопин! И имена хорошие Хоушэн ребяткам подобрала.

      Все улыбнулись.

      – Правда, сейчас у них не так уж все хорошо, – сказала Жунье.

      – А что случилось? – прищурился Тянь Фуцзюнь.

      Шаоань рассказал председателю о своем зяте.

      Тянь Фуцзюнь сидел в кресле и молчал. Он закурил и сделал несколько глотков.

      – Все с ума посходили… – проворчал он себе под нос. – И сколько в Каменухе так народу перевоспитывается?

      – Чуть больше десяти человек. Точно не знаю. Я слышал, что почти из каждой деревни есть люди.

      – Да… это просто… – забурчал Тянь.

      Жунье перебила его:

      – Дядь, можешь написать письмо дядьке Баю и старому Сюю, чтобы они отпустили этого Ван Маньиня?

      Тянь Фуцзюнь задумался, вытащил лист бумаги, написал распоряжение, встал и отдал его Шаоаню:

      – Отдай Бай Минчуаню. Знаешь его?

      – Знаю, – отозвался Шаоань.

      Потом Тянь Фуцзюнь стал расспрашивать о Двуречье, и Шаоань рассказал ему много нового.

      – Теперь деревенские даже еды вдоволь не получают. Что делать-то, Шаоань? – неожиданно спросил Тянь Фуцзюнь.

      – Пусть себе начальство делает что хочет, – честно сказал Сунь Шаоань, – только не надо лезть в наши крестьянские дела. Будем сами хлеб растить – и никаких проблем не будет. Крестьянин, он всю жизнь при земле. А то такое впечатление, что пахать разучились: всякий плюгавец норовит тебя ткнуть носом – здесь не так, это не то. Все зарегулировали, связали нас по рукам и ногам. Про другое даже говорить не буду, но вот то, что не надо нам тут указания раздавать, – это точно…

      – Да, парень, ты себя не на дороге нашел… Ну, ладно, найдем время – поговорим как следует. Будешь в городе – заглядывай. Сейчас у нас тут совещание, времени в обрез…

      На обратном пути в школу Жунье с восхищением сказала своему спутнику:

      – Мой дядька твои слова мимо ушей не пропустит. Вот ты красавец! Оставь распоряжение у меня – а завтра поедем вместе в Каменуху. Я хорошо знаю Бай Минчуаня и Сюй Чжигуна, лучше будет, если я сама отдам им бумагу.

      Видя ее настойчивость, Шаоань отдал документ – ее вклад в его получение был, конечно, весомей.

      Вечером Жунье устроила его в школьном общежитии, аккуратно застелив постель. Шаоань смущенно сказал:

      – Боюсь, я испачкаю…

      – Нет, вы только посмотрите на него! – вскрикнула, заливаясь краской, Жунье. Она была так счастлива, что Шаоань останется ночевать у нее в комнате. Сама она, конечно, уйдет ночевать к дяде Фуцзюню с теткой Сюй, но будет возвращаться к этим воспоминаниям, воображая, что чувствует родное дыхание любимого…

      На следующее утро после завтрака они сели на автобус и поехали в Каменуху. Билеты купила