Драконьи горы. Наталья Владимировна Никанорова

вздохнул, побледнел так, что веснушки стали почти чёрными, закусил губу и мотнул головой.

      – Боишься?

      – Очень. Там куча народу, все будут глазеть.

      – А ты на них не смотри.

      – Как это?

      – А вот так, вспомни кого-нибудь близкого и представь, будто ему одному показываешь.

      Илан съёжился, словно от удара, сглотнул, пересиливая себя, несколько мгновений смотрел в пустоту и наконец признался

      – Не могу. Ничего, будто стена впереди чёрная, глухая, а я об неё головой бьюсь. Это… больно.

      – Вот как, – Рэм помолчал, стараясь вообразить, то что видел малыш, выходило плохо, – тогда представь, что мне показываешь. Это даже лучше. Из окошка всё равно ничего не видно. А так хоть буду знать, что обо мне там кто-то думает.

      Илан широко распахнул глаза.

      – Я буду… я… спасибо, Рэм.

      – Илан, паршивец! На выход! – раздался в коридоре рёв Варда.

      – Беги, – подтолкнул Рэм. – Удачи!

      Илан порскнул, точно вспугнутый воробьишка, на пороге комнаты обернулся и улыбнулся.

      – Выздоравливай, Рэм.

      Проводив малыша взглядом, Рэм нашарил под лавкой флягу с сидром, которую оставил Мунк, и с наслаждением отпил глоток.

      Мальчик подбежал к помосту как раз вовремя, дядька Игнатий, как он мысленно окрестил артиста, как раз завершал раскланиваться с публикой. Илан старательно представил себе лицо Рэма, взобрался на помост, прыгнул на толстый канат. После нескольких репетиций это оказалось несложно, проще, чем перейти овраг по тонкому бревну. Посидел, раскачиваясь, кувыркнулся, ещё раз, ещё, потом уселся и запел шуточную песню о весёлой компании тараканов и сверчка, которой научила его мадам Жози. Потом замолчал, достал из кармана дудочку и не спеша прошёлся по канату, наигрывая простенькую мелодию. Паренёк словно не слышал шквала аплодисментов, представляя, как обрадуется Рэм. Потом увидел подошедшего Игнатия и понятливо соскочил с каната, уступая дорогу. Когда мальчик уходил с помоста, публика восторженно ахнула, очевидно Игнатий сделал что-то необычное, но Илан не стал оглядываться, протискиваясь сквозь толпу. Мальчик так торопился, что чуть не сшиб с ног хозяина труппы, пришедшего поглядеть на представление. Лицо Варда потемнело и он придержал мальчишку за плечо.

      – Простите, сьер, – пискнул Илан.

      – Осторожнее, олух, – процедил Вард, окинув мальчишку взглядом. Видимо, ему что-то понравилось, он убрал руку, взгляд смягчился.

      – До вечера никуда не уходи, понял?

      Парнишка испуганно закивал.

      – Ну, иди куда шёл.

      Отбежав на значительное расстояние, Илан посмотрел вслед хозяину и сделал жест, будто тянет на себя невидимую верёвку, глаза снова засветились, заломило в висках.

      «Ты мне не указ!» – прошипел кто-то в голове. «И не мечтай меня подчинить, сопляк! Я сам знаю, что делать».

      Схватившись за голову, Илан еле слышно застонал.

      Вард запнулся, выругался и пошёл дальше.

      Вечером