Медвежье молоко. Елена Ершова

берег Большой Онежской губы.

      Оксана опустилась на корточки недалеко от воды, положив голову на переплетенные руки. Слез не осталось – их высушил ветер, а на новые не хватало сил. Вот бы оказалось, что прошлый день – просто очередной кошмар, и по возвращению домой ее бы поджидала Альбина. Они обязательно посетят парк, купят самое вкусное мороженое, а еще Оксана извинится перед отцом – колкая вина зудела под ребрами, не давая успокоиться, довериться безмятежной тишине.

      Где-то плеснула рыба, по воде поплыли круги. Оксана подобрала плоский камешек и пустила его блинчиком, как в детстве – камень упал рядом с берегом, не подпрыгнув ни разу. Вздохнув, попробовала снова, и снова ничего не вышло. Зато рыбина плюхнулась совсем близко, а вслед за плеском раздалось негромкое всхлипывание.

      Оксана подскочила, озираясь, позвала:

      – Альбина!

      Застыла, ожидая ответ. Слева уже в голос заплакали, и Оксана прыжками помчалась по берегу, не переставая звать дочь. Плач совершенно точно принадлежал обиженному ребенку и звучал совсем рядом, за зарослями осоки.

      Чертыхаясь про себя и уже не боясь замочить ноги, Оксана раздвигала сухие и ломкие стебли, сердце заходилось в галопе. Вот мелькнуло голое плечо, облепленное мокрыми светлыми волосами. Маленькая рука смахнула их за спину и бессильно упала вниз с негромким всплеском.

      – Альбина! Куда же ты забралась?! Я так долго…

      Оксана умолкла, остановившись. Всколыхнувшаяся было радость умерла вместе со словами.

      В осоке плакала совсем не Альбина, хотя по возрасту была не сильно старше нее. Подняв мокрое не то от слез, не то от воды личико с огромными зелеными глазами, девочка простонала:

      – Помоги…

      И мешком осела в воду, издав тот самый рыбий всплеск.

      Оксана рванула вперед.

      Альбина или нет, этой девочке тоже нужна помощь. Она тоже оказалась здесь одна, и была совершенно обнаженной: длинные волосы едва прикрывали маленькие груди и плоский живот, колени сбиты до черноты, а ноги до середины икр застряли в озерном иле, где пахло стоялой водой и тухлой рыбой.

      – Помоги, – повторила девочка, умоляюще протягивая руки с тонкой, почти полупрозрачной кожей. – Я не могу выбраться сама.

      И зарыдала крупными слезами.

      – Сейчас, – Оксана погрузила руки в воду, и они сразу окоченели. – Что там? Камни?

      – Не знаю, – жалобно ответила девочка. – Оно режет и жжет. Мне больно и страшно!

      – Как тебя зовут?

      – Добрава.

      – Красиво, – улыбнулась Оксана, шаря в мутной воде.

      Девочка всхлипнула.

      – Ты ведь поможешь, правда? Солнце дважды всходило и закатывалось, а мне все еще больно и страшно… Вытащи меня скорее!

      – Погоди, я ничего не вижу…

      Оксана вскрикнула, когда ладонь пронзила острая боль. Отдернув руку, с удивлением смотрела, как расходится кожа, как из раны начинает бежать кровь. Показалось – Добрава приоткрыла губы и лихорадочно лизнула их розовым язычком.

      – Умоляю,