Стоящие свыше. Часть II. Усомнившиеся в абсолюте. Бранко Божич

летает по миру не один десяток. Это сложнейшая задача, которую чудотворам не решить самостоятельно, без твоего добровольного участия. Но и твоего желания будет маловато: нужны умы, ученые, нужна практика. Нужны колдуны, наконец, которые знают об этом побольше чудотворов.

      – А если я откажусь?

      – Дурак! – хмыкнул ректор. – Ты все равно рано или поздно превратишься в змея. Только у тебя есть выбор: смерть личности и рождение еще одного чудовища или сохранение разума и могущество. Ты будешь богом этого мира! Да, темным богом, но все же… Змеи живут долго, гораздо дольше чудотворов.

      – Я не хочу принимать в этом участие. Я не буду дурить людям головы.

      – Еще раз дурак. Людям ты уже не поможешь – никто не поможет тем кроликам, которые с радостью скачут в пасть аспиду. Ты спасешь университет. Лучшие умы Млчаны будут передавать знания новым поколениям. Разве это не достойная цель?

      – Какие знания? Как наиболее продуктивно молиться чудотворам? Или как правильно любить Предвечного? – Зимич выпрямился. – Разве не этому будет учить новые поколения факультет феологии?

      – Молодости свойственен максимализм, – ректор кисло улыбнулся. – Однако жизнь состоит из компромиссов. Умение идти на компромиссы и есть мудрость.

      – Я думал, что мудрость – это нечто иное.

      – Я тоже так думал. С годами это прошло. – Он помолчал, глядя на огонь. – Ты выслушал мое предложение, не спеши отказываться, отказаться ты всегда успеешь. Мне нет смысла прятать тебя или удерживать силой. Чудотворы рано или поздно тебя найдут. Я думаю, они тебя давно нашли, а теперь просто наблюдают. И когда они придут к тебе, предложи им эту сделку. Только не переборщи: не настолько им нужен змей, чтобы отказаться от чего-то более значимого. Ты лишь часть представления, небольшая часть. Не больше сказки про людоеда, которого должен победить чудотвор. Кстати, о сказке подумай – ты меня весьма обяжешь, если сможешь что-нибудь предложить.

      Наверное, пора было уходить… И уйти очень хотелось, чтобы не смотреть в глаза ректору: умные, живые – и в то же время такие самоуверенно порочные.

      – Скажите, а почему чудотворы так уверены, что я стану семиглавым змеем? – спросил Зимич, собираясь подняться. – Ведь я убил трехглавого.

      – Я не могу сказать этого точно, но, похоже, человек сам выбирает облик змея, в которого желает превратиться.

      – Почему же тогда никто до меня не пожелал стать таким огромным змеем? Почему змеи в основном двух- или трехглавые?

      – Отчего же… Были случаи, когда люди превращались в пятнадцатиглавых змеев. Только они очень быстро умирали: не могли летать. Семь – предельное число по многим причинам. И вес змея, баланс его тела, и физиологические особенности дыхания, пищеварения, и – главное – принцип, по которому более семи объектов одновременно нельзя слить в единый, воспринять как единый. Работа о том, как действует мозг, разнесенный по нескольким головам, написана ученым из нашего университета, ныне покойным.