Помоги любить тебя, сын. Евгения Моисеева

со стёклышками вместо глаз, яркие книжки – огромный чемодан, с крышки которого улыбались красивые тётеньки на переводных картинках, казался волшебным ларцом. Повторялся только мармелад в жестяной коробочке, Сашкино персональное лакомство.

       Каждый раз перед приездом мамы Сашка сочиняла новую историю, в которой мармелад попадал к ней через приключения. Как в «В гостях у сказки». Например, что мама прекрасная принцесса, и её заколдовал злой волшебник. Она не может выбраться из замка и поэтому долго не привозит мармелад. Зато помощники-гномы пересылают от неё письма в конвертах с яркими марками и коричневой печатью. Вскрывала их бабушка. Медленно, будто специально испытывала терпение. «Ну ба-ба!» – прыгала вокруг Сашка. Та не спешила. Насаживала на нос очки, протягивала конверт на солнце и отрывала тонкую полоску. Затем вытаскивала листок и принималась читать. Вслух, с выражением.

       Письма всегда начинались одинаково: «Дорогие мои родные: мама, папка и доченька». Потом шёл длинный рассказ, какая на Севере погода, как мама выполняет на работе план, на какой фильм сходила с подругой. Сашка ёрзала на стуле и ждала: напишет ли мама, что приедет?

      – Ну что, пляши! Скоро прибудет твоя красавица, – бабушка сняла очки и заулыбалась.

      – Ур-ра, мама приедет! А когда, ба?

      – Да уже через две недели.

      – А это сколько?

      – Четырнадцать дней. Может, стихотворение какое выучишь порадовать мать?

      – А песню можно? Про короля. Я у Тани с пластинки выучила, Алла Пугачёва поёт.

      – Можно-можно. Мне хлопот меньше.

       ***

       Сашка уже умела считать до ста, поэтому принялась отмерять дни. Не просто зачеркивать крестиком в календаре, как бабушка, а по-своему – делала секретики. Один день – один секретик. Каждое утро шла в огород и между кустами смородины вырывала маленькую ямку. На дно укладывала фольгу, на неё цветной осколок, бусинку или обрывок цепочки. Сверху накрывала эту красоту стеклом и любовалась. Целая картина под землёй! Оставалось только воткнуть палочку, чтобы не забыть, где зарыто богатство.

       Четырнадцать дней тянулись медленно. Зато Сашка успевала отрепетировать песню, настырно оттачивая каждую фразу. На кухне когда протирала посуду, на огороде, когда пропалывала с бабушкой грядки, у смородины, когда колдовала над секретиками.

       Жил да был,

      Жил да был,

      Жил да был один король…

      – Ба, я хорошо пою?

      – Хорошо-хорошо.

      – Как Пугачёва?

      – Ага, точь-в-точь.

      – А маме понравится, и она меня заберёт?

      – Если будешь себя хорошо вести, заберёт.

       Сашка не понимала, что значит вести себя хорошо. «Наверное весело, это же хорошо», и продолжала жить как жила. В первые три секретика тайком сбежала с Серёгой на речку, дала дёру от противного гуся, которого сама и раздразнила, залезла на высокий забор и разодрала шорты.

      – Да что ж ты бедовая такая, – ворчала бабушка, штопая дыру. – Вон посмотри на соседскую Иринку. Платьица носит, по заборам не лазит, вежливая – так хорошо себя ведёт.

       »А-а,