Бездна. Карина Финкель

и она.

      Брюнетка и блондинка.

      Настя блондинка. Как мама. Как моя сестра. У меня, в отличие от них, волосы темные. Единственный след нашего отца. В остальном я и сестра – копии мамы, абсолютно не похожие друг на друга. Мы словно были сделаны из разных ее частей. Глядя на нас, сразу было видно, что мы ее дочери, но никто не угадывал в нас сестер.

      Настя была мне как сестра. До нее у меня вообще не было подруг. Мы познакомились в командировке в Сочи. Пересеклись по работе, а потом пошли пить вино на набережную. И что-то случилось. Что-то заискрило между нами.

      Настя:

      +1 к скрытности;

      +1 к общительности;

      +1 к постоянным неудачным романам;

      +1 к вечной турбулентности в финансах;

      +1 к порядку и умению его поддерживать;

      +1 к пассивной агрессии;

      –1 к терпимости к хаосу;

      –1 к умению быть одной.

      Кстати, все плюсы и минусы можно поменять на обратные. Вместо «+1 к скрытности» написать «–1 к открытости». Заметили? Зависит от точки зрения. То ли концепцию надо доработать, то ли в этих перевертышах есть какой-то смысл.

      Я помню последний раз, когда у нас все было хорошо. Было лето. Мы сидели у нас дома на ярком ковре в стиле бохо, который ужасно нравился мне при покупке и очень быстро надоел. На плетеном журнальном столике стояла бутылка вина, лежали конфеты вперемешку с фантиками (большей частью моими), суши и соевый соус в блюдце, пластиковая коробка с кусочками сыра и медом – «сырная тарелка» из супермаркета – и кокос с трубочкой. Мы пили из него по очереди, не меняя трубочку. Мы всегда пили друг у друга из чашек, ели из тарелок, пробовали мороженое и коктейли. На гигиену нам было наплевать.

      Я объелась конфетами, а кокос был слишком сладкий, так что уже не лез. Кислое вино немного перебивало приторный вкус во рту.

      На экране стоявшего на полу ноутбука шел фильм. Звук мы приглушили и не смотрели – разговаривали. Мы никогда не досматривали кино и начинали под него разговаривать.

      – Зря я ем эти конфеты, и так жирная, а теперь потолстею еще больше, – сказала Настя.

      – Ты все время обещаешь и не толстеешь.

      – Толстею, ты просто не замечаешь.

      Настя действительно не толстая. Она молода, чуть старше меня, и, как и я, невысокая, но что-то действительно было не так. Ее тело выглядело бесформенным и неприятно мягким, вязким, словно зыбучие пески. При взгляде на него возникало смутное чувство беспокойства. В одежде это незаметно, тем более она всегда носила мешковатые вещи, – но на пляже бросалось в глаза. Это было непонятное и странное чувство, и именно его она пыталась облечь в конкретные слова, обозначающие причины ее непривлекательности, – толстая, неспортивная. Но такой она не была.

      – Смотри, какой закат, – сказала я.

      Закат был потрясающий. Умирающее солнце окрасило облака в пронзительно розовый цвет.

      Настя сфотографировала его. Потом выложит в соцсети, как всегда. Она все выкладывала.

      Я перебралась на подоконник. Всегда стараюсь провожать солнце. Из наших окон его видно только