Две полоски для (бывшего) босса. Бетти Алая

словно приклеивается к лицу. Что там происходит?

      – Да… сууука… девочка, какая ты классная… – рычит Артур.

      Кажется, что весь мир вокруг медленно рассыпается на осколки. Словно мозаика, по крошечным частичкам. Я стою и слушаю, как мой любимый мужчина трахает другую. Ксюшу – нашу молодую звездочку. Второсортную певичку с надутыми губами и длинными, как спички, ногами.

      Роняю коробку с пирогом. Чувствую резкую и острую боль. Но она быстро сменяется пустотой. Словно кто-то впрыснул в душу анестетик. Пока сердце не остановилось.

      – Кого там черти принесли? – рычит Артур.

      Я медленно захожу. Всё еще не верю! Мне показалось!

      – Упс… – Ксюша стекает с колен моего мужчины, поправляет короткую юбку, – кажется, нас застукали.

      Нет, не показалось.

      Фоновой не спускает с меня глаз. Этот взгляд прожигает насквозь. Артур вальяжно стягивает презерватив, затем надевает джинсы. Застегивает ремень. Я чувствую, как его и без того ледяная аура покрывается острыми шипами. Они ранят. Впиваются в меня. Рвут на части.

      Как дура, молчу и жду объяснений.

      – Иди, малыш, – он шлепает девчонку по заднице, и она направляется к выходу.

      Напоследок бросает на меня сочувствующий взгляд.

      – Что ты здесь забыла, Кира? – холодно спрашивает Фоновой, закуривая, – документы какие подписать?

      Что? Какие документы? Но я лишь булькаю, не в силах вымолвить ни слова.

      – Нет.

      – Тогда в чём дело? – он делает затяжку.

      – Ты серьезно не знаешь, в чём?! – выпаливаю, наконец обретя дар речи.

      Обида захлестывает гигантской волной. Она смывает весь здравый смысл. Боль заполняет меня целиком. Мешает дышать, сдавливает горло. Сердце словно сжимают стальными тисками.

      – Понятия не имею, – ровно говорит Артур.

      – Артуууур! – тянет Ксюша из-за двери, – тут кто-то хавчик уронил.

      Это мой пирог. Я так старалась, когда готовила! Вложила всю душу. Как же больно! Слезы рвутся наружу. Но я не заплачу. Не при нём. Жестокий.

      – Выкинь, пока крысы не завелись, – бросает Фоновой.

      – Это моё, – шепчу.

      – А почему на полу?

      Я не верю! Он такой равнодушный, словно то, что произошло, совершенно нормально. Словно трахать другую девушку на моих глазах – это, мать её, норма!

      – Эй, серость! Возьми свой торт или что там. Пока не растащили по офису! – ржёт Ксюша.

      – Ксень. Не говори с ней так, – Артур как ни в чем ни бывало, залезает в свой минибар и достает бутылку виски, – в конце концов, она помощница Раенского.

      Словно привидение, я иду к двери и поднимаю коробку. Ну вот, весь пирог испортился. Теперь только выкинуть. Улыбаюсь. Истерически, искусственно, словно кукла. Ну а кто я?

      – За что? – задаю последний вопрос.

      Он, словно лев, подходит ко мне. Но теперь я отшатываюсь. Фоновой цепляет мой подбородок и жестко поднимает лицо. Заставляет смотреть на него.

      – За твоё «люблю». Свободна, Кира.

      Чувствую себя брошенным щенком. Хочу гордо вскинуть