Крест бессмертных. Алексей Евтушенко

в младшую дружину на службу. Коли нет – не взыщи.

      – Кем возьмёшь, князь? – поинтересовался Алёша.

      – С конюхов начнёте, – усмехнулся князь. – Как все. Ну, может, кто в ловчие сгодится или даже в сокольники, посмотрим.

      – Богатое предложение. А давай так, надёжа-государь. Я срезаю три из трёх. Потом поворачиваюсь спиной к полю, и твои холопы втыкают ещё три ветки дальше. Но не более, чем на двадцать саженей. По слову я поворачиваюсь и срезаю все три прежде чем ты досчитаешь до десяти.

      – Ого, – приподнял бровь князь. – И ты не видишь, как далеко воткнут прутья?

      – Не вижу.

      – До десяти?

      – До десяти.

      – Как быстро считаю?

      – Как сам решишь.

      – Хм… Что хочешь за это в случае удачи?

      – Младшая дружина. Но не в конюхи и не в ловчие.

      – В гриди, что ли, сразу метишь? – прищурился князь.

      – Нет, – сказал Алёша. – В лазутчики. С правом перехода в старшую дружину после первого удачного дела, – он чуть подумал и добавил. – Ладно, после второго.

      – Много хочешь, парень. Люди годами служат, прежде чем в старшую дружину попасть.

      – Твоя воля, надёжа-государь. Ты об заклад биться предложил, не я.

      – Ловок, ловок! – засмеялся князь. – А коли не выйдет?

      – Тогда, князь, как решишь, так и будет. Хоть в конюхи, хоть домой, в Рязань.

      – А в Рязани, небось, в дружину к князю Ярославу проситься станешь?

      – А почему бы и нет? Нам землю пахать или сапоги тачать – только время терять. Не к тому на свет народились.

      – Боек, ловок, молод и нахален, – заключил князь. – Ну ладно, будь по сему. К бою!

      Трое лучников – двое взрослых, опытных и знатных мужей и один безвестный шестнадцатилетний мальчишка встали у черты с луками в руках.

      – Бой по готовности! – провозгласил распорядитель. – Начинайте!

      Постороннему наблюдателю, никогда не видевшему, как бьют из мощного боевого лука настоящие стрелки, задача показалась бы невыполнимой. На таком расстоянии прутья-мишени едва можно было различить даже острым глазом. Плюс ветер, который ещё усилился.

      Первым выстрелил Алеша. Быстро, почти не целясь. Он был явно слабее остальных, а потому не мог долго удерживать натянутую до предела тетиву. Стремительно, с едва слышным шелестом, стрела ушла, миновала высшую точку и устремилась вниз.

      Р-раз!

      Верхняя часть прута, срезанная бритвенной остроты наконечником, упала в траву.

      – Хороший выстрел, – похвалил воевода Ратибор, чья стрела, пущенная через мгновение, тоже нашла цель.

      – И твой неплох, дядя Ратибор, – сказал Алёша.

      Князь, сильной рукой удерживая натянутую тетиву возле уха, целился дольше обычного, щурился, менял угол подъема. Наконец, выстрелил. Прут, оцарапанный стрелой, качнулся в сторону.

      – Зачёт! – объявил распорядитель.

      Ратибор выстрелил два раза подряд. Одна стрела прошла мимо, вторая расщепила прут.

      – Два из трёх у воеводы Ратибора! – объявил распорядитель.

      Князь покосился