Лэанкаре. Еще одна типичная история о попаданке. Юрий Михайлович Киприянов

не похожа она на человека, хоть ты тресни. И дурная, аж жутко делается.

      Не раз и не два оборотень думал нырнуть в кусты и поминай, как звали, дальше каждый сам по себе. Думал, но так этого и не сделал. И помешали ему, как ни странно, не страх и не жалость к этой бешеной недотёпистой девице, а гордость. Какая-никакая она у Керна всё же имелась и драпать, покуда на него ещё никто не нападал, было стыдно. Перед собой, потому что на мнение кого другого плевал он с крепостной стены.

      Ну, и сама по себе девица была манкая, держала возле себя, а чем – так сразу и не поймёшь. То ли тем, что была рыжая. Вся, с ног до головы. Такие на солнце будто светятся и глаз сам собой цепляется за яркие детали, да так, что не замечаешь, как начинаешь таращиться, куда не следует. То ли несоответствием дикого нрава аккуратным, правильным чертам. То ли всем этим, вместе взятым. В общем, не хотелось от неё уходить. А вот пожрать чего-нибудь было бы очень даже неплохо, но это, наверное, только к вечеру, когда будет можно передохну́ть. Или даже к ночи, чтоб поохотиться.

      Весна и начало лета самое голодное время в лесу, ничего ещё не поспело, ягод и орехов нет, коренья проросли и стали жёсткими. Остаются молодые побеги трав и мясо, если, конечно, поймать получится. Да ещё жара эта, чтоб её. Керн несколько раз останавливался, принюхиваясь, но воду он не учуял, а услышал. Поперёк небольшого ручья упало дерево, образовав естественную запруду и мелкое, но обширное озерцо. Потом воды стало слишком много и она промыла ход рядом с деревом, вернувшись в старое русло по узкому порожистому проходу.

      Вот это-то журчание и уловило чуткое ухо оборотня. В запруде вода согрелась и была не такой студёной, как могла бы, но Керн и такой был рад. Он мучился жаждой с самого пробуждения и с разбегу влетел в ручей по самое брюхо, жадно хватая пастью воду, фыркая и брызгаясь, а напившись, улёгся на дно, оставив над водой одни уши и счастливо пуская пузыри. Так-то лучше! Длинная шерсть колыхалась в воде, словно чу́дные чёрные водоросли. Керн вынырнул и с аппетитом захрустел панцирем крупного ручейного моллюска. Ещё парочка таких и можно будет безболезненно до ночной охоты потерпеть.

      XI. Мы идем дорогой длинною

      Идти было с одной стороны – тяжело. С другой стороны – отвратительно легко. Я не могу совладать с этим телом разумом, но инстинкты и рефлексы делают все сами. И стоит только отпустить вожжи, и все происходит само. И вот мои копытца отбивают стаккато по корням и земле, будто я на них уже сотню лет хожу. И даже почти удается не обращать внимания на эти полусферы, призывно колышущиеся при каждом шаге. Раз за разом откидывая длиннющие рыжие пряди с лица и ударяясь пальцами о длинные рога, я понимаю, что мои приключения не могут закончиться весело…

      А ущипнуть себя, чтобы проснуться, я уже пару раз пыталась…

      Да идрить твою налево с нахлестом! Я так точно нахрен копыта откину вместе с остатками мозгов! Благо, теперь есть, что откидывать…

      Вздохнув, я продолжаю путь, понимая, что лучше куда-нибудь идти, чем просто сидеть на