Театр Богов. Цветы для Персефоны. Елена Соколова

у неё. – Не такой уж он и страшный. Вполне симпатичный, если честно, особенно сейчас, когда улыбается».

      Что-то в этом было. Подружиться с чудовищем и знать, что грозный страж Аида покорен твоим ласкам; видеть, как тот, кто наводит ужас на оба мира – и Мертвых, и Живых, приветствует тебя, да, это, безусловно, было тем, что щекотало гордость и льстило самолюбию. Исключительность того, кто покорен тебе, возвышает победителя. Сломить чужую силу в бою – честь и слава, но подчинить злую, огромную мощь ласке и улыбке, подчинить не насилием, но добрым словом, сочувствием и поддержкой – о, ради этого и впрямь стоило постараться!

      Теплая волна залила все её существо, как будто что-то уютное и мохнатое обняло по-дружески.

      – Кербер! – окликнула она мысленно, – Это сделал ты?

      – Это я, сребровласка. – ответил ей высокий, ломкий голос. – Ты красивая. Я рад, что ты больше не боишься».

      – Меня зовут Персефона. Тебе тоже не знакомо моё имя?

      – Я знаю его. Хозяин рассказывал о тебе.

      – Что он говорил?

      – Что ты красива. Что ты добра. У тебя нежные руки и светлая душа.

      Персефона смутилась.

      – Боюсь, я за эти два дня разочаровала его. Я так плакала, и кричала столько злых слов, что ему теперь придется пересмотреть свое мнение обо мне.

      – Мой хозяин видит истинную суть вещей. Он знает, какая ты на самом деле. Он способен отделить твой испуг от тебя самой.

      – Но откуда он знает, какая я?! Мы никогда не виделись с ним раньше. До похищения, я хочу сказать.

      – Он часто поднимался наверх, чтобы увидеть тебя, сребровласка. Он просил у Зевса твоей руки, но тот не ответил ему ни да, ни нет. Ушел от ответа.

      – Ушел?

      – Хозяин сказал, что брат просто исчез.

      Персефона опешила. Значит, разговор о сватовстве все-таки был. И Владыка Аида не был настроен играть бесчестно. Но если он говорил с её отцом, почему тогда не пришел говорить с её матерью? Нет, это глупый вопрос, конечно, она бы отказала. Она никогда не отпустила бы её от себя, а уж тем более, сюда, в Царство Мертвых. А если бы отец согласился, это был бы такой скандал, просто вселенских размеров, и в итоге, ему всё равно пришлось бы уступить и сделать, как хочет Деметра. Так что, по-хорошему, у Гадеса просто не было выбора, разве что сразу забыть о своем желании, ещё даже и до сватовства, но это, понятное дело, полный бред! Кстати, сюрприз – у Кербера, оказывается, есть чувство юмора!

      Кто-то засмеялся у неё в голове. Персефона напряглась. Кажется, она это уже проходила.

      – Голос, это ты?

      Тишина. Нет ответа.

      – Кербер?

      – Это я, сребровласка. Ты поняла, я вижу.

      – Ты подслушиваешь меня?! Это неправильно!

      – Нет, я просто слышу тебя. Как слышу твой голос, когда ты говоришь вслух, или топот коней хозяина – вот как сейчас.

      Теперь этот топот услышала и она. Две черных, длинногривых тучи стали, словно вкопанные, рядом с ней. Гадес спрыгнул с колесницы, Кербер, тихо повизгивая, лег на землю, колотя хвостом, и пополз к ногам хозяина. Останавливался