Сценарии судьбы Тонечки Морозовой. Татьяна Устинова

к табличке «Выход», горевшей хищным красным светом.

      В коридоре ничего не изменилось, только, кажется, народу еще прибавилось, и стало совсем нечем дышать.

      – Я не знаю, куда идти, – призналась Настя. – И без администраторши нас с территории не выпустят, всех специально предупреждали.

      – Да? – удивился Даня. – Вон там дверь на улицу, может, выйдем, оглядимся?..

      Насте было все равно. Ее жизнь оказалась обманом, химерой.

      Должно быть, так пишут в сценариях!..

      Ее мать, ее собственная родная мать пишет эти самые сценарии! А дочь ничего не знала! Не знает!.. Мать – обманщица, лгунья.

      Настя поднесла ко рту стиснутые кулаки и укусила сначала один, потом другой. Стало больно и невозможно.

      – Ну, ты даешь, – сказал Даня. – Слушай, наверное, из тебя на самом деле получится артистка!

      – Заткнись.

      – Мне нужно Ромке сказать, что я уезжаю. Он искать станет.

      Насте было все равно.

      Они вышли на улицу – дверь оказалась не заперта и непонятно было, почему их вели такой дальней дорогой и почему никто не догадался распахнуть эту самую дверь, чтобы можно было дышать! За день – целый день прошел, целый огромный весенний день! – трава еще немного напружинилась, и зазеленели длинные березовые веточки, и какие-то немудрящие цветы распустились на клумбах, утром их не было.

      Уткнувшись носом в угол с облупившейся штукатуркой, какая-то девчушка рыдала навзрыд. Плечи ее тряслись и спина ходила ходуном.

      Настя и Даня переглянулись.

      Как ни велико оказалось Настино нынешнее потрясение, девчушкино горе наверняка было еще горше. Настя кинулась и схватила рыдающую за руку.

      – Что? Что случилось?

      Девчушка повернулась, и Настя ее… узнала. Это была та самая, ее двойник, ее копия, которую она заметила тогда в коридоре института!..

      Сейчас по лицу у нее текла тушь вперемешку с пылью.

      – Все, – выговорила девчушка трясущимися губами. – Все!..

      И опять зарыдала, почти завыла.

      – Тихо, тихо, – быстро сказал Даня. – Спокойно. Еще не все.

      – Посмотри на меня, – велела Настя. – И скажи, что случилось.

      Девчушка заикала, зажала себе рот рукой и старательно подышала носом.

      – Украли, – выговорила она с трудом и все же икнула, – у меня украли. Деньги, паспорт. Аттестат!.. И телефон тоже!.. Всю сумку! Вот только… осталось…

      И она кивнула на журнал Forbes, валявшийся на лавочке.

      Даня посмотрел на журнал, потом на девчушку и протянул:

      – Да ну-у-у…

      Настя выхватила из рюкзачка пачку бумажных носовых платков – утром мать сунула, ее собственная мать, оказавшаяся такой… лгуньей, – и стала вытирать девчушке лицо. Та рыдала и вырывалась.

      – Подожди ты, не реви так, – попросил Даня.

      – Да-а-а, как я теперь?.. Мне домой… как… теперь?.. Я и так не поступи-ила!.. Никуда-а-а! И в прошлом году не поступила-а-а! И еще все… украли! Ничего же нету!..

      – Здесь украли, на пробах?

      – Дань, – с досадой сказала Настя, на миг перестав вытирать девчушку, – ну, ясно, что здесь! Чего ты