Сценарии судьбы Тонечки Морозовой. Татьяна Устинова

много взял, свет совсем ушел! Стас, я кому говорю!..

      – Какой стол… второй, как ты думаешь? – шепотом спросил у нее Даня. – Откуда считать?..

      Настя ничего не ответила. Она была словно в коме.

      Эти двое – артисты. Человек за камерой – оператор. Те, что со щитами, подсвечивают им лица. Она же видела в интернете, как это все делается!

      Она видела и даже немного читала… Про Калатозова читала и про Татьяну Самойлову в роли Белки…

      А сейчас, сию секунду она все видит своими глазами!

      – Должно быть, вон тот. На нем объедки какие-то.

      И Даня из поля ее зрения испарился. Впрочем, он очень быстро вернулся обратно в поле и принял из ее ослабевших рук поднос.

      …«Принял из ослабевших рук» – фраза словно из сценария.

      …Татьяна Самойлова в роли Белки…

      …Каннский кинофестиваль, Лоуренс Оливье, а начинается все отсюда, вот с этого самого места.

      …Я больше не могу, я сейчас упаду в обморок.

      Даня Липницкий легко толкнул Настю в бок.

      – Насть, ты чего?

      Как сомнамбула, она сделала два шага вперед.

      …Наверняка эта «сомнамбула» тоже бывает в каждом приличном сценарии.

      Сделав два шага – как сомнамбула, – она оказалась почти на свету, Даня схватил ее сзади за футболку и утянул обратно в темноту.

      – Нас сейчас отсюда погонят! – зашептал он сердито. – Куда ты поперлась?!

      – Тишина в павильоне! – громко крикнул какой-то злобный карлик в кепочке. – Все закрыли рты! Где «хлопушка»?!

      Из темноты выскочила… Мила, да, да, та самая Мила, которая была в театральном институте и собиралась покурить с несчастной Дольчиковой!

      Она выскочила, крикнула нечто невразумительное вроде:

      – «ПТУ», пробы, первая пара, Олег Брызгин, Марианна Веселкина, сцена сто тринадцать, эпизод первый, дубль один!..

      Камера поехала, злобный карлик завопил:

      – Начали!..

      Двое на стульях помедлили немного, словно досчитали до трех, и принялись говорить друг с другом.

      Вокруг молчали. Камера медленно ехала. Человек в железной корзине, припав, смотрел в объектив.

      – Сто-оп! У меня было! Кира, у тебя было?

      Оператор кивнул, вытер пот с верхней губы и распрямился.

      Тотчас же все зашумели, задвигались, словно ожил замок Спящей красавицы после нескольких столетий заклятья.

      – Все? – спросила девушка, которую снимали. – Совсем все? Можно уходить?

      На нее никто не обращал внимания, все говорили друг с другом – громко – кажется, и ответов никто не слушал:

      – Нужно выставиться со светом как следует, если Герман приехал. Когда выставляться-то, мы и так на два часа опаздываем!.. И звук! Мужики, звук почти не идет! А левый монитор глючит или наводки такие?

      – Уходить? – повторяла девушка, обращаясь непонятно к кому. – Мне совсем уходить?

      – Да уходить! – рявкнул на нее карлик. – Выйдете и ждите в коридоре, продюсер приехал, пробы будет смотреть! Мила, проводи ее! Или кто там? Катя?..

      – Парень,