Чёрная Тишина. Макс Архандеев

старик. – Он как‑то волшебных бобов объелся. Так они из него три дня выходили с радугой и божьими гимнами, так вот с тех времен он всё волшебное и недолюбливает.

      Старик с захмелевшими глазами растягивает губы между ушами. Чувство частично выполненного долга, обильно заправленное южным солнцем и отполированное вторым бокалом тёмного пива, которое он выпил, пока Иван оформлял арестанта, вырывалось наружу в подколках своего немногословного товарища.

      – Так и что? Может, не будем время тратить? Отпустите меня, что ли, сразу?

      – Ну‑у… – затягивает старик, – ты там не наглей. Никуда тебя не отпустят. Я говорю тебе: проблем много, а волшебного мало. Смекаешь, к чему я?

      – Я легавым не стану.

      Медвежий дух и старик удивлённо уставились на меня и смотрят. Иван за рулём улыбается и кивает.

      – Станешь, – грустно говорит старик. – Или так, или тебе голову отрубят.

      – Не станет, – качает головой Иван, растягивая губы вниз. – Он же гордый. Вольный. Лучше помереть, чем на цепь. Так?

      – Так.

      – Ну, так может не будем время тратить? Давай я тебя прям в этом лесу кончу? Остановлю машину…

      Иван сбавляет скорость, мигая поворотником. Автомобиль, разрезающий тонкую линию поплывшего битума своими фарами, замирает на окраине ночного леса.

      – Ва‑ань… – настороженно тянет старик.

      Иван выходит из автомобиля. Открывает заднюю дверь и приглашает выйти своими сверкающими глазками.

      Прежде чем его ехидство достигает моих ушей, запахи врываются в салон волшебного автомобиля. Помимо привычных я слышу и новые, странные. Сначала мне кажется, что это наваждение, что такого просто быть не может.

      За секунды я понимаю всё. Понимаю, что судьба привела меня сюда. И именно она открывает мне сейчас дверь. Может быть, она меня всю жизнь и спасала, чтобы я сделал, то, о чём сейчас подумал.

      – Выйдем с тобой в лес. Я даже наручники сниму. Хочешь дам тебе такой шанс? Хочешь попробовать свои силы?

      – Ва‑ань!

      Выхожу из машины.

      – Честный бой? – спрашиваю у него. – Как раньше?

      – Честный бой, – повторяет он с отвращением. – Как раньше.

      Протягиваю ему руки. Он улыбается и сверкает глазками. Верит в свои силы. Молодец. Снимает наручники.

      – Ваня, блядь!

      Если бы я не услышал то, что услышал, я бы пошёл с ним в лес. Вышел бы с ним на поляну. И в честном бою бился бы с ним до смерти. Лучше так, чем на плаху. И мне действительно плевать, кто бы там победил. Может быть, даже и он. Слишком уж он самоуверен. Но, выйдя из машины, я только убедился в том, что вынужден поступить иначе. Как подлая собака.

      Перед тем как начать превращаться – на лапах доберусь за считанные минуты – я плюю ему в лицо, чтобы ослепить и разозлить. В тот же момент бросаюсь в лес без оглядки. Прямо на свой запах, оставшийся на Веронике, и запах уже почти застывшего гипса.

      Слышу, как Иван ломится на своих двоих за мной, но куда уж там. А старик кричит что‑то сквозь писк ожившей Теневой Астролябии.

      Глава 6

      Коричневые,