Чёрная Тишина. Макс Архандеев

раскрыв глаза.

      Впервые за всё время он проявляет хоть какие‑то человеческие эмоции.

      – За рулём, за рулём, – похлопывает его по плечу старик и обращается ко мне: – Ты не серчай. Нам просто проверить кое‑что надо. Да и тебя заодно.

      Немного задержавшись напоследок на парящем над столом приборе, уставший взгляд официантки быстро скользнул по блокноту, и она отправилась дальше вдоль столиков собирать заказы и пустые бокалы.

      – Теневая Астролябия, – продолжает Иван, закончив настройку, – показывает тварей всяких, которых здесь быть не должно. Ну, которые в наш мир лазейку нашли. Встречал таких когда?

      Чёрт его знает о чём он. На мгновение показалось, что, может, они и не дознаватели никакие. Зря удостоверения‑то их не посмотрел, а сейчас уж и неловко как‑то спрашивать. Молчу. Усатый продолжает. Думает меня запугать. Кажется, у него получается.

      – Они тоже, как этот прибор, одновременно и волшебные и нет. Только вот не место им, тварям этим, в мире нашем. И пока они тут находятся – пожирают его. Жизнь из него высасывают.

      Астролябия раскручивается всё сильнее: лампочки мерцают, бегут шестерёнки, местами из неё вырываются клубы пара, которые пахнут самым обычным волшебством.

      – Мы‑то таких раньше легко находили. Они хоть и безмозглые, только вот всё равно помирать не хотят, – Иван неожиданно выпускает смешок из своих усов. – Прям, как ты. Но они начали прятаться от нас. Брат наш волшебный по вкусу им пришёлся. Засядет вот внутри у какой‑нибудь русалки эта штуковина и сосёт из неё жизнь потихоньку, а та и знать не знает, плавает себе да только заразу разносит.

      Официантка появляется с пивом и снова подозрительно косится на меня. Дух снова зевает.

      – Ты, кстати, как сам в последнее время? – прищуривается Иван, оглядывая меня. – Силы‑то волшебные никуда не пропали?

      Прибор вращается настолько быстро, что огоньки от лампочек сливаются в разноцветные полосы и весь шар начинает мерцать, освещая озадаченные лица.

      – Ну, за твое здоровье, волчара, – говорит старик, поднимая бокал и не обращая никакого внимания на беснующийся разноцветный шар, залпом начинает осушать бокал с тёмным пивом.

      Я напрягаюсь, пытаясь вспомнить: как давно волшебные силы начали покидать меня? Прислушиваюсь к нутру своему. Неужто всё так и есть, и внутри паразит какой засел? От этого и слабость такая, а я‑то всё: старый, старый.

      Медвежий дух начинает реветь то ли от усталости, то ли от голода. Иван, недобро глядя на меня, запускает руку за пазуху. Астролябия вращается всё быстрей и быстрей и, испустив огромное облако волшебного пара, опускается на стол, сбавляя обороты.

      Когда старик хлопает пустым бокалом по столу, Астролябия уже сжалась до первоначального, плоского состояния.

      – А‑ах. Хорошо‑о, – облегчённо выдыхает старик. – Я же говорил тебе обычный оборотень, а ты мне…

      Дух медвежонка сразу куда‑то запропастился. Иван огорчённо убирает свой прибор за пазуху и огрызается:

      – Да она через раз работает, – обиженно оправдывается он. – Тоже мне! Чудо