Клеймо ювелира Перхина. Лиза Гамаус

платье, старающаяся выглядеть максимально скорбной, расположилась на диване напротив кресла, на котором Варя едва держалась на самом краешке. Отец был растерянным, печальным, сел рядом с женой на подлокотник, держа в руках бумагу, вложенную в прозрачный файл.

      – Всё своё имущество мама оставила тебе. Квартиру и вот это, – медленно сказала Сергей Степанович и протянул дочери завещание и ключ.

      – Что это? – безучастно спросила Варя.

      – Думаю, что это ключ от банковой ячейки, в которой золотая табакерка Фаберже, доставшаяся ей от отца. Семейная ценность.

      Варя нахмурилась, пытаясь понять слова, встала и взяла у отца и завещание и ключ. Сосредоточиться на тексте было невозможно, она просто скользнула взглядом по буквам, ничего не поняв.

      – Это целое состояние, – вдруг услышала она слова мачехи.

      Какое состояние? Квартира? И что? Мысли путались.

      – Мы очень обеспокоены, как ты распорядишься наследством, – произнёс Сергей Степанович так, будто он должен был это сказать и говорил не свои слова.

      – Это не безделица, и мне кажется, справедливее было бы, если бы мы отнеслись к ней, как к общей вещи, – добавила Светлана, – то есть как твоей, так и твоего отца.

      Сергей Степанович встал и начал расстёгивать верхнюю пуговицу рубашки, одновременно ослабляя галстук.

      Варя посмотрела, почти не слушая Светлану, на отца, потом на неё, потом опять на отца.

      – Пап, о чём она говорит?

      – ОНА говорит о том, что мы одна семья, – ответила вместо него Светлана.

      – Моей семьёй была бабушка.

      Светлана вскочила с дивана и резко повысила тон.

      – К которой ты забыла дорогу, а твой отец поддерживал её… Сергей, я не могу это выносить. Лицемерка!

      – Света, оставь её! Я всё улажу. Не ругайтесь хотя бы в день похорон, – у него тряслись губы и руки.

      – Уладишь? – переспросила Варя, – ты всегда на её стороне. Подкаблучник.

      Вырвалось. Она не смела раньше такое ему сказать. Она хотела, пыталась поверить в то, что он никогда не сделает ей больно. Но уступала, жалела его, хотела ему показать, что всё понимает.

      – Забудьте обо мне! Оба! – положила ключ в карман, а завещание сложила и засунула в сумку, – лучшего дня для выяснения отношений просто не подобрать.

      Развернулась и ушла, едва справившись со входным замком. Отец не стал её догонять.

      19. Альфонс

      В квартире было темно, тихо и страшновато. Варя включила везде свет и стала искать Альфонса. Кот спрятался за шкаф, в проём у стены, и не хотел выходить. Он хорошо знал Варю, играл с ней ещё будучи маленьким пушистым шариком, которого Мария Сергеевна принесла с Птичьего рынка много лет назад. Но сейчас не выходил. Переживал и плакал. Как мог, по-кошачьи.

      Сначала, после самих похорон ей казалось, что стало немного легче, яснее, но ссора с отцом опять вернула тоску и скорбь. На целом свете остался только отец. Просидев с полчаса, уставившись в одну точку, она всё-таки встала, расправила плечи и медленно пошла на кухню. Постояла перед открытым холодильником, закрыла его, плеснула в чашку немного воды, выпила, вернулась