Разбойничья злая луна. Евгений Лукин

открыть. Дверной проём занимала огромная тётка в чём-то невыносимо цветастом.

      – Колготки есть? Беру все, – без предисловий заявила она, вдвинув Мосина в лабораторию.

      – Сто рублей.

      Маленькие пронзительные глаза уставились на него.

      – А Тамарке продал за семьдесят.

      – Это по знакомству, – соврал Мосин.

      – Ага, – многозначительно хмыкнула тётка, меряя его любопытным взглядом. Выводы насчёт Мосина и Тамарки были сделаны.

      Не торгуясь, она выложила на подставку увеличителя триста рублей и ушла, наградив Мосина комплексом неполноценности. Сергей почувствовал себя крайне ничтожным со своими копеечными операциями перед таким размахом.

      – Спекулянтка, – обиженно сказал он, глядя на дверь. Спрятал деньги во внутренний карман дипломата и подумал, что надо бы купить Тохе ещё одну зажигалку. Газовую.

      И снова звонок в дверь. Мосин выругался.

      На этот раз заявилась его бывшая невеста. Ничего хорошего её визит не сулил – раз пришла, значит что-то от него было нужно.

      – Привет, – сказал Мосин.

      Экс-невеста чуть-чуть раздвинула уголки рта и показала зубки – получилась обаятельная улыбка. Оживлённая мимика – это, знаете ли, преждевременные морщины.

      – Мосин, – сказала она, – по старой дружбе…

      На свет появились какие-то чертежи.

      – Позарез надо перефотографировать. Вадим оформляет диссертацию, так что сам понимаешь…

      Вадимом звали её мужа, молодого перспективного аспиранта, которому Сергей не завидовал.

      Экс-невеста ждала ответа. Мосин сдержанно сообщил, что может указать людей, у которых есть хорошая аппаратура для пересъёмки.

      Нет, это её не устраивало. Другие могут отнестись без души, а Мосина она знает, Мосин – первоклассный специалист.

      Сергей великолепно понимал, куда она клонит, но выполнять частные заказы за спасибо, в то время как «Асахи» ещё не оплачен, – нет уж, увольте! Кроме того, он твёрдо решил не переутомляться.

      Однако устоять перед железным натиском было сложно. Мосин отбивался, изворачивался и наконец велел ей зайти с чертежами во вторник, точно зная, что в понедельник его собираются послать в командировку.

      Внезапно экс-невеста кошачьим движением выхватила из кармана мосинских джинсов фирменный фиолетовый пакет – углядела торчащий наружу уголок.

      – Какой вэл! – восхитилась она. – Вскрыть можно?

      В пакете оказался лиловый лёгкий ремешок с золотистой пряжкой-пластиной.

      – Сколько?

      – Для тебя – червонец.

      Экс-невеста, не раздумывая, приобрела вещицу и, ещё раз напомнив про вторник, удалилась.

      Такой стремительной реализации товара Мосин не ожидал. Но его теперь беспокоило одно соображение: а если бы он воспользовался автоматом не три, а четыре раза? Или, скажем, десять?

      Он заглянцевал обличительные снимки гаража и склада и поехал с ними в лифте на седьмой этаж, где в актовом зале корпела редколлегия. «Удивительное легкомыслие, –