Разбойничья злая луна. Евгений Лукин

Гриша неопределённо подвигал плечом. – У них же… с Люсей… были уже сложившиеся отношения… А я появился и…

      – Отбил, что ли?

      – В общем-то, да… – с неохотой согласился он и тут же добавил: – Но это лишь для данного случая.

      Так… Я пощупал виски. Разговор только начинался, а мозги у меня уже тихонько гудели от перегрева.

      – Погоди-ка… А я? Я его тоже, что ли, нарушаю?

      Гриша удивлённо вскинул голову.

      – Да постоянно! – вырвалось у него.

      – Так… – ошеломлённо сказал я. – Понятно… И много тебе припаяли?

      Гриша не понял.

      – Ну приговор, приговор тебе какой был?

      – Ах вон ты о чём, – сказал он. – Ты про наказание? Но, Минька… собственно, видишь ли… за это вообще не наказывают.

      – Что? – заорал я.

      – По здешним понятиям, разумеется, – торопливо пояснил он.

      Сигарета не вынималась. Пришлось разорвать пачку.

      – Бесполезно, Минька! – с отчаянием проговорил Гриша. – Ты пытаешься вогнать всё в привычные рамки – бесполезно! Пойми: это отстоявшееся до предельной ясности общество… – («Вот я и говорю – ангелы», – пробормотал я, прикуривая.) – Тебя сбивает слово «преступник»? Но точнее я перевести не могу. В вашем языке…

      Тут надломленный голос Гриши Прахова уплыл куда-то, стал еле слышен. «Простите?..» – произнёс, оборачиваясь, вчерашний ангел. С вежливым удивлением. По-русски.

      В три судорожных взмаха я погасил спичку и уставился на Гришу Прахова:

      – Гриша!.. А язык? Язык вы наш откуда знаете? А документы? Где ты взял паспорт? Как ты сюда попал вообще? Кораблём?

      – Что ты! – сказал Гриша. – Я бежал через… Ну, это, видишь ли, такое устройство… Два сообщающихся помещения, понимаешь?

      – Ну!

      – Вот… Причём одно из них находится на той планете, а другое – здесь, у вас… Понимаешь?

      Я тупо молчал.

      – Как бы тебе объяснить… – беспомощно проговорил Гриша. – Ну вот входишь ты, допустим, в то помещение, которое там… Закрываешь за собой люк. Нажимаешь клавишу. Снова открываешь люк и выходишь, но уже не там, а здесь… Понял теперь?

      Я встал. Вернее – мы оба встали. Потом Гриша попятился и опрокинул табуретку.

      – Где? – хрипло спросил я.

      – Кто?

      – Где это твоё устройство?

      – Уничтожено, – поспешно сказал Гриша. – Полгода назад.

      – А другие?

      – Других не было, Минька…

      Я тяжело опустился на скамеечку. Гриша поднял с пола табурет, но сесть так и не решился.

      – Я знаю, о чём ты думаешь, Минька, – устремив на меня тёмные, словно провалившиеся глаза, умоляюще заговорил он. – Ты думаешь, что это с военными целями… Но они не воюют. Они давно уже не воюют…

      Я не слушал. Я сидел оглушённый и так и видел эти бог знает подо что замаскированные устройства, готовые в любой момент выбросить на нас людей и технику… Что он там бормочет? Не воюют?.. Да, конечно. Особенно вчера, в сквере…

      – А точно уничтожено?

      – Точно.

      – И кто ж это его?

      – Я, – сказал