Царства смерти. Кристофер Руоккио

судороги постепенно прекращались. То ли остаточные проявления вируса МИНОСа постепенно исчерпывали свой ресурс, то ли подсистемы нейронного кружева Валки блокировали их.

      – А палатины, по-твоему, что такое?

      – Во-первых, спасибо за комплимент, – улыбнулся я, и Валка недовольно фыркнула и отвернулась. – Во-вторых, Высокая коллегия не превратила нас из людей в нечто иное, лишь раздвинула рамки нашей человечности. Помнишь, что сказал Таллег? Они всех людей хотят заменить гомункулами, как мерикани.

      Валка вздрогнула – то ли от воспоминаний об изображениях и монографиях, которые мы обнаружили в архиве Гавриила, и откровениях Горизонта, то ли вследствие недавнего приступа.

      Я разглядывал город, его простую монолитную архитектуру, многоквартирные дома и невыразительные правительственные здания, в ранних сумерках долгой падмуракской ночи похожие на горы.

      – Здесь как во сне, – произнес я, по-прежнему размышляя над словами Таллега. – Но сон постепенно проходит.

      – Скорее как в кошмаре, – ответила Валка, выглядывая из-за моего плеча. – Похоже на мой дом, если только убрать… – Она постучала по лбу черными ногтями, намекая на иллюзии, которые тавросианцы наносили на утилитарную простоту своего житья. В Тавросе все жили как будто во сне, раскрашивая блеклую жизнь искусственными утопическими красками на какой угодно вкус.

      – Или как в воспоминании.

      Содружество и Демархия – каждое государство по-своему – были отражениями мериканской империи, правившей человечеством на заре освоения космоса. Глядя из окна на великий город Ведатхарад, вспоминая города-каньоны Эдды и стерильные залы лечебницы, откуда я выкрал Валку, я видел воплощение их мечты. Некие ее фрагменты были даже в имперском культе Капеллы, мериканские предшественники которой почитали Фелсенбурга так, как мы чтим Бога-Императора, и ставили человечество в центр Вселенной.

      Духи машины.

      – Кажется, отпустило, – сказала Валка, но не убрала голову с моего плеча.

      Мы так долго были вместе, что даже отстраняться друг от друга было непросто.

      – Как ты? – Я взял ее за руку. – Как твои приступы? Становятся чаще?

      – Нет. – Валка задумалась, копаясь в памяти. – Предыдущий был еще на «Тамерлане», перед остановкой на Гододине.

      – Значит… – задумался я, не зная, что сказать. – А что это было в театре?

      – Что?

      – Ты замерла. Потом сказала, что ничего страшного. Я подумал, у тебя очередной… – Я замолчал, решив, что нет нужды лишний раз повторять слово «приступ».

      Валка удивленно прикусила губу; ее глаза смотрели сквозь меня, пока она вспоминала.

      – А! Мне показалось… – качнула она головой. – Мне вдруг показалось, что я почувствовала другое нейронное кружево. Но наверное, просто почудилось.

      – Другое кружево? – удивился я. – Лотрианцы ведь ими не пользуются.

      – Насколько мне известно, нет. – Валка снова покачала головой. – Я ничего такого не чувствовала с момента прибытия.