Царства смерти. Кристофер Руоккио

подлинность имперского документа, шли строки юридического текста.

      – Как вы можете видеть, – начал я, держа одну руку за спиной, а другую подняв вперед, как будто что-то протягивая, – мы готовы немедленно снять эмбарго на экспорт очищенного урана и антиматерии. Мы также готовы разрешить торговлю между отдельными корпорациями, действующими по имперской хартии, и вашими колониями. Это сотрудничество будет взаимовыгодно для наших народов.

      По конклаву прокатился шепот. Младшие чиновники, сидевшие над основной террасой, где расположились тридцать четыре председателя, заметно оживились и зашушукались.

      – Человек просит голоса! – подняв руку, объявила женщина в шестом кресле.

      Я снова вопросительно посмотрел на Варро. Узкие брови схоласта приподнялись, и он помотал головой. Медленно – очень медленно – все председатели переглянулись, кое-кто даже привстал, чтобы посмотреть на других. Шестой председатель не опускала руку. Наконец поднялась рука Семнадцатого председателя, мужчины с квадратной челюстью, сидевшего дальше всех от центра, в левом углу от нас и, соответственно, по правую руку от пустующего кресла. После этого как по сигналу поднялось еще больше рук. Девятый председатель, напротив, сложил руки, так же поступили еще несколько. Первый председатель пересчитал всех.

      – Двадцать один к тринадцати! – воскликнул он. – Голос предоставляется.

      Я задумался, как бы они поступили в случае равенства.

      Шестой председатель встала, одной рукой поправив платье:

      – Почему именно сейчас? Империя враждовала с народом тысячи лет. Империя запрещала торговлю. Империя не позволяла открывать новые колонии. Теперь Империя просит народ о помощи. Почему?

      Автопереводчик повторил ее слова привычным ровным, бесполым голосом.

      Тридцать четыре серых лица взирали на меня. Шестой председатель осталась выжидающе стоять. Я смотрел на нее в изумлении.

      Она сказала: «Человек просит голоса». Она попросила разрешения высказать свое личное мнение, не по протоколу, и остальные проголосовали за то, чтобы позволить ей это. Высказалась бы она, если бы они проголосовали против? Вероятно, нет, ведь кто, как не эти тридцать четыре человека, находятся в Содружестве под самым пристальным наблюдением?

      Прежде чем ответить Шестому председателю, я покосился на Девятого.

      – По всему Центавру горят планеты, – сказал я. – Сотни планет. Сьельсины атакуют невиданным прежде числом. Линия фронта растянулась и затрагивает слишком много систем, чтобы мы могли адекватно защитить все из них. Региональные наместники и феодалы почти разгромлены. – Я посмотрел на Валку и дождался от нее легкой ободряющей улыбки. – Центавр был многовековым оплотом борьбы с врагом. Если он падет, сьельсины тотчас будут у вашего порога. Наш народ с самого начала войны прикрывал вас живым щитом. И даже если нам удастся удержать контроль над регионом, нельзя исключать, что сьельсины проберутся на вашу территорию. Прошу, прислушайтесь: