Сотворение мира. Елена Крюкова

вагончиках, где варится на плитке

      Суп из убитого намедни глухаря, —

      И вы, хирурги в том Афганистане,

      Но что еще и в будущем пребудет, —

      Вы, кто клонился над ногой мальчишки,

      В поту морозном зажигая кетгут, —

      А он, родимый, истово кричал:

      «Она меня безногого – не бросит!…» —

      Вы, все вы, люди горькие мои,

      Которых – о, люблю с такою силой, —

      С неженскою уже, с нечеловечьей:

      Горы, метели, зверя ли, звезды! —

      Вы все, любимые, – о, нате же, держите,

      Хватайте: вам даю ломоть ее,

      Чтоб с голоду не померли, однако,

      В разбойном, обнищавшем нашем мире, —

      ЛЮБВИ.

      Тьма пред рассветом

      Железная кровать ржавеет.

      Нагие трубы за окном.

      В ночную фортку звезды веют,

      Покуда спим тяжелым сном.

      Скрипят острожные пружины.

      И в щели дома гарь ползет.

      Чугунной глыбой спит мужчина.

      И светел женщины полет.

      Спят звери, птицы и народы —

      До пробужденья, до утра.

      Горит во мраке твердь завода —

      Его стальные вверы.

      Пылает зарево больницы:

      Не сосчитать оконных свеч…

      Дрожат смеженные ресницы.

      Пылает масло потных плеч.

      Сон борет нас. Но мы сильнее.

      Вот эта тяга.

      Вот волна —

      Слепя, сжигая, каменея,

      Встает из темноты, со дна.

      Тебя от смерти защищая,

      Сплетаю руки за спиной.

      Свечою тела освещаю

      Храм спальни, душный, ледяной.

      Обнимешь ты меня устало.

      Положишь смертных уст печать.

      И ляжет на пол одеяло,

      Чтоб нашей воле не мешать.

      Еще до свиста, до метели,

      До звона рельсов, до гудка,

      До белизны святой постели,

      Где – одинокая тоска,

      До Времени и до Пространства,

      До всех измен, где плоть болит,

      И до такого постоянства,

      Что золотом – по камню плит,

      Еще своей любви не веря,

      Мы просыпаемся, дрожа…

      И вольно отворяю двери

      Навстречу острию ножа,

      Навстречу грубому объятью,

      Что нежностью истомлено,

      Навстречу древнему проклятью,

      Где двое сцеплены в одно!

      И я, от чуда обмирая,

      Целуя потный твой висок,

      Вхожу, смеясь, в ворота Рая,

      Даю голодному кусок,

      Дитя нероженое вижу

      В сиянье нам сужденных дней —

      И обнимаю крепче, ближе,

      И невозвратней, и страшней.

      Храм Кхаджурахо

      …А в Индии храм есть. Зовется он так: Кхаджурахо.

      Огромный, как выгиб горячего бока Земли,

      Он полон тел дивных из камня, не знающих страха,

      Застывших навеки, навеки сращенных – в любви.

      Давно прочитала про храм сей в стариннейшей книжке…

      Я в Индии – буду ли, нет ли… А может быть, так и помру…