История моего безумия. Тьерри Коэн

завистливой критики. Главное – никогда не вступать в спор с неуравновешенными личностями, иначе они укрепятся во мнении, будто ты им что-то должен.

      Я вышел из дома и забыл о странном письме.

* * *

      Я открыл глаза за несколько минут до телефонного звонка. Воспоминания о вчерашнем вечере были более чем смутными: девицы, смех, выпивка, лица, знакомые и нет… Похмелье было тяжелым – я едва мог поднять веки, в глаза будто песка насыпали, злобный бесенок-садист стучал по черепу молотком и зубилом. Я вообще когда-нибудь просыпался в нормальном состоянии?

      Часы показывали полдень. Рейчел ушла около восьми, но в комнате все еще витал аромат ее духов. Я снял трубку.

      – Только не говори, что ты еще спишь! – Я узнал веселый голос моего пресс-секретаря Сэнди.

      – Давно встал и уже работаю, – соврал я.

      – Расскажи кому-нибудь другому! Мы давно знакомы, так что я легко могу определить, спишь ты или бодрствуешь.

      – Ладно, сдаюсь. Надеюсь, ты не просто так нарушила мой покой?

      – Конечно. Джек Лерман приглашает тебя на передачу.

      – Отлично. Ну и?

      – И?! Это гениально! Все мечтают попасть на ток-шоу Лермана, я это устраиваю, а ты произносишь три слова – и конец рассказа?

      – Извини. Ты ведь знаешь, утром я никакой.

      – Днем и вечером дела обстоят не лучше.

      – Я не хочу участвовать в этой программе, Сэнди.

      – Ты, надеюсь, шутишь?

      – Я никогда ее не смотрел, но много чего слышал. Два хитреца изображают критиков и унижают писателей. Особенно тех, кто пишет для широкого круга читателей.

      – Они очень агрессивны, не спорю. Но это игра, и телезрители все понимают. После каждой передачи продажи взлетают до небес.

      – Мне что, отдать себя на растерзание, чтобы завоевать новых читателей?

      – Нет, просто будь собой. Ты нравишься людям, они знают, что задача двух шутов – устроить представление, так что бояться нечего. Ты не можешь отказаться! Я из шкурки вылезла, чтобы запихнуть тебя!

      Сил спорить у меня не было, и я сдался. Правда заключалась в том, что мне было все равно.

      – Придется переделать твое расписание. Через полчаса пришлю мейл.

      Я забеспокоился – придется и мне пересмотреть план встреч с… особыми читательницами. Я принял душ, налил себе кофе и в ожидании сообщения Сэнди зашел на Фейсбук. Одно из писем было от Однофамильца.

      Ты хотел писать такие романы?

      Снова вопрос о моей жизни, о проблеме выбора. Я почувствовал злость.

      Чего добивается этот болван? Кто дал ему право интересоваться смыслом моего существования? Хочешь высказаться – вперед, но зачем провоцировать? Я привык к злобным нападкам, тошнотворно-завистливой критике, оскорблениям, но этот пройдоха ограничивается риторическими вопросами.

      «Иди к черту, придурок!» Я произнес это вслух, громким голосом, и сразу успокоился, подивившись: чего это ты так завелся?