Вероника: проект «Горгона». Рина Гурова

бросает взгляд на дверь. Позвать солдат: дотянуться до кнопки, подождать пока они среагируют, пока оценят ситуацию – это займет гораздо больше времени, чем воспользоваться личным оружием. Сейчас он понимает, что гипноз освободил чудовище, которое скрывалось за личностью милой, ласковой, тактичной Вероники. Ее уже не вернуть. Она же предупреждала, предупреждала!.. Рука сама ложится на пистолет в кобуре под пиджаком. Однако стоило ему смириться с мыслью, что проблема требует только радикального решения, как Вероника подняла на него испуганный взгляд. Да, это взгляд именно Вероники, а не Враны.

      – Не убивайте меня! Пожалуйста! – умоляет девушка, и его рука безвольно опускается. Сложно сказать, стало ли ему жалко ее или это был очередной прием манипуляции с ее стороны. Увидев, что опасность быть застреленной миновала, Вероника закрывает глаза, и ветер в тот же миг стихает.

      Разумеется, выглядит сомнительно, что она внезапно заснула, чтобы проснуться на счет десять, но девушка отыгрывает и сон, и пробуждение из гипноза, как опытная актриса. Она окидывает встревоженным взглядом комнату и, закрыв лицо руками, склоняет голову.

      – Что с вами? – недоверчиво спрашивает профессор, но она как будто не слышит его.

      – Господин Келер, оставьте нас. Мы с вами обсудим этот сеанс несколько позднее.

      – Как скажете. Будьте осторожней с ней!

      – Я сам разберусь! До свидания! – нервно бросает министр.

      – До свидания, – произносит профессор и покидает кабинет.

      Мужчина не без опаски подходит к Веронике. Присев перед ней, он слегка касается пальцами ее руки.

      – Вера, это уже ты? – осторожно произносит он. Девушка, наконец, убирает руки от лица, вытирая ладонями слезы. – Не плачь, не плачь, – говорит он, смахивая слезу с ее щеки, – что случилось?

      Она нервно обнимает его за шею, и сквозь легкие судороги недавнего плача шепчет:

      – Что со мной происходило?!

      – Ты разве не помнишь, что было? Вообще, после такого гипноза воспоминания полностью сохраняются, – недоверчиво произносит он.

      – Я помню только какое-то невнятное бормотание, совершенно бессмысленное, это даже не язык.

      Мужчина со вздохом поднимается и отходит к столу.

      – Ты, моя девочка, говорила вполне внятно по-немецки, правда, немного измененным голосом. Что ты такое вспомнила, чем не хочешь поделиться?

      – Вы считаете, что я вру?! – Она вскакивает следом за ним. – Да какой мне смысл вас обманывать, я же сама согласилась делиться с вами всем, что вспомню или узнаю?!

      – Сложно сказать, – отвечает он, копаясь в аппаратуре, – но ты бы, наверное, удивилась, если бы узнала, как много людей начинают безбожно врать сразу после обещания рассказать все без утайки. Людям свойственна черная неблагодарность, вероятно, и ты не ценишь нашей дружбы и всего того, что я для тебя сделал.

      Веронике обидно слышать такое, тем более от него. За время их знакомства он полностью завоевал ее доверие. Однако в то же время у девушки крепнет ощущение собственного