Жена авиатора. Мелани Бенджамин

где папа читал нам Шекспира в Лондоне и Вольтера в Париже. Тем не менее нам никогда не позволялось кичиться своим богатством. Сколько у нас денег? Мне никогда не приходило в голову спрашивать об этом. Имелся некий запас, к которому мы могли прибегнуть, если в этом возникнет необходимость и если мы будем этого достойны. И почему-то всегда ожидалось, что мы достигнем каких-то высот. Может, это и послужило причиной проблем Дуайта; как от сына от него ожидали большего, чем от Элизабет, Кон или меня.

      – Дуайт, я спросила, что ты хочешь на ужин, – повторила я свой достаточно безобидный вопрос.

      В это время он смотрел на малиновку, прыгавшую по столу на террасе, как раз напротив окна студии. Сегодня он хотя бы отдернул портьеры, и комната казалась не такой мрачной и душной с этими темными панелями на стенах.

      – Делай что хочешь, Энн.

      – Не странно ли, что мы здесь только вдвоем? – Я села на стул с потертым кожаным сиденьем, взяла подушку и прижала ее к груди. – И как будто играем в хозяев дома. Неужели мы стали взрослыми?

      – Лучше тебе поскорее привыкнуть к ведению домашнего хозяйства. Когда выйдешь замуж, это будет единственное, что тебе придется делать. К счастью.

      – Ох, не говори так! Какое в этом счастье?

      – Это все, что ты должна делать, Энни. Все, чего от тебя ожидают.

      – Не думаю, что это большое счастье, – я прекрасно знала, что это правда; я уже получила пять приглашений на свадьбы моих только что закончивших университет подруг, – лично я не собираюсь выходить замуж.

      Я вызывающе тряхнула головой.

      – Что, никто тебя не достоин?

      Я посмотрела на него и увидела слабый отблеск прежней насмешливой улыбки.

      – Нет. Просто нет ни одного претендента. Я слишком редкий бриллиант для любого смертного мужчины.

      – Ты всегда хотела выйти замуж за героя, Энн. Помнишь?

      – Ох, Дуайт, это была обыкновенная болтовня маленькой девочки. Каждая маленькая девочка хочет выйти за героя. Как это глупо! Мне не получить предложение даже от молочника. Пойми, я вообще не хочу выходить замуж – таково мое решение. Предпочитаю оставаться независимой.

      – Ты? Независимой? – Дуайт насмешливо свистнул, и только благодаря его странному, болезненному состоянию я не встала и не ушла, рассерженная и обиженная. – И кем же ты хочешь стать? Учительницей?

      – Возможно, – мне не нравились подобные вопросы, слишком похожие на те, которые я задавала себе ночами, лежа одна в своей узкой девичьей постели, – во всяком случае, скорее Элизабет выйдет замуж за героя, чем я.

      – Ты имеешь в виду полковника Линдберга?

      Мое сердце екнуло, когда я подумала, как быстро и логично он соединил мою сестру с полковником, но кивнула.

      – Ну что ж, по крайней мере папа будет рад, – Дуайт помрачнел, – помнишь, как он отчитал меня во время рождественской вечеринки, когда я нагрубил полковнику? Мне тогда здорово влетело.

      Его лицо помрачнело, а глаза потускнели.

      – Он