Время Петра. Владислав Клевакин

Он резко свернул на одной из маленьких улиц, зная, что срежет путь и столкнется со старшиной лицом к лицу.

      В щели меж досок заборов кидались дворовые свирепые псы, учуяв чужака на своей территории. Они просовывали зубастые пасти в проемы заборов и щелкали клыками, заливаясь от собственной ярости. Иван Савватеевич, как и предполагал, вышел на широкую улицу, и столкнулся нос к носу со старшиной Разбойного приказа Емельяном Федотычем, спешащим в сам приказ, чтобы с пристрастием допросить парня, что накануне зарезал в трактире не то раскольника, не то обычного мирянина. Кто именно был зарезанный, он сейчас и спешил узнать.

      Но на его пути встал боярин Широковатый.

      – Здорово, старшина, – прокряхтел боярин, пытаясь отдышаться от долгой ходьбы.

      – И ты будь здрав, боярин.

      – Куда так торопишься? – усмехнулся Широковатый.

      Емельян Федотович поправил форменный кафтан, подтянул ремень с саблей и лукаво посмотрел на боярина:

      – Так и не тороплюсь, поспешаю.

      – Случилось чего? – осведомился Иван Савватеевич.

      Во дворах, услышав разговор двух людей, еще сильнее забрехали псы.

      Посадские, сгорая от любопытства, с осторожностью выглядывали из-за заборов, словно пытались разобрать, о чем говорят эти достопочтенные люди.

      – Людно тут, пойдем, – старшина подхватил неловкого боярина за локоть.

      Они миновали слободку и вышли к стенам Кремля.

      – Дело тут такое. На днях один бравый малый зарезал мирянина или раскольника, черт его знает, кто он.

      – Поймали убивцу-то? – с интересом спросил Иван Савватеевич.

      Старшина кивнул:

      – Поймали и в приказ отправили. Да и пес с ним, убивцем этим.

      – Ну?! – Широковатый сделал задумчивое лицо, словно он сам расследовал это дело.

      – Меня больше приятели убиенного занимают. Врут, что не раскольники. А спор-то у них за обряды шел.

      Иван Савватеевич усмехнулся и покосился на старшину:

      – Нашел же, кому верить, смердам. Надо было всех в приказ доставить на дознание. Матушка ведь как говорит, ежели раскольник, то от ереси своей не откажется, если настоящий. Тогда и прощение ему только через покаяние и раскаяние. Иначе в сруб его, как еретика.

      Старшина задумался:

      – А если он крестится тремя перстами?

      Иван Савватеевич задумался:

      – Ну, коли так, то и не раскольник он вовсе, а глупец, плетями учить надо да на каменоломни высылать.

      – И то верно. Но дознаться хочу, – задумчиво произнес старшина.

      – Окажешь честь присутствовать при допросе, Иван Савватеевич? – старшина протянул руку вперед, указывая боярину путь.

      Широковатый вздохнул:

      – Веди, так и быть, допросим убивцу.

      В Разбойном приказе было тихо. Подьячие трудились над бумагами, раскладывая листы с доносами по степени тяжести возможного наказания. Сенька подьячий с острым носом и впалыми щеками, увидев на