Без права выбора. Надежда Олешкевич

выдохнула и показала папе серьгу. Почему нельзя провалиться сквозь землю? Не его лице отразилась смесь непонимания и испуга, а также разочарования. Мной…

      – Как же граф расстроится через несколько месяцев, – поражённо заметила мачеха.

      – Найрита, хватит! – рассердился отец и поднялся. – Я не нуждаюсь в твоём мнении. Иди займись детьми!

      Она побелела, отшатнулась. Я специально отвернулась, чтобы не заметить затаившуюся злость в глазах. Вскоре хлопнула дверь библиотеки. Мы остались одни.

      – Прости, отец. Мне не хотелось тебя огорчать.

      Он подошёл и похлопал меня по плечу. Папа редко проявлял свои чувства, обычно был отстранён и терпелив, но сейчас… Я почувствовала поддержку. Всегда знала, что он не оставит в беде, поможет всеми силами, сделает всё от него зависящее, и в который раз убедилась в этом.

      – Граф Фаргос сказал прибыть к нему в полдень.

      – Тогда надень что-нибудь невзрачное. Нам предстоит сложная встреча.

      И он не ошибся. Едва увидев дом Фаргос, я осознала, что его хозяин не станет размениваться по мелочам. Всё или ничего! Сейчас или никогда.

      Трёхэтажное здание находилось в отдалении от остальных и выглядело жутковато. Тёмное, устрашающее массивностью камней, из которых было построено, и чернотой окон. Жизнь будто обошла его стороной. Казалось, внутри пусто и холодно, мебель в чехлах, в углах застыла паутина, а на верхних этажах гуляет ветер.

      – Он не согласится, – озвучила я свою догадку, едва вышла из нанятого отцом недорогого экипажа.

      Папа тоже осмотрел дом и двинулся вперёд. Решительный и собранный. Мне вдруг стало страшно. Да, я часть его семьи, родная дочь, плоть и кровь, но разве стоит ради человека, с которым навсегда попрощаешься через четыре месяца, навлекать на себя гнев графа?

      – Отец, только не горячись, – зашептала я, когда мы остановились у двустворчатых дверей. – Это я совершила ошибку, когда нанесла татуировку. Прошу, не сделай так, чтобы тебе пришлось за неё расплачиваться. Хорошо?

      – Нет. Я не позволю превратить свою дочь в лифару! – в сердцах воскликнул он и повернулся к человеку, открывшему нам дверь.

      – И как вы этому воспрепятствуете?

      Граф!.. С лица схлынула кровь от одного вида Агфара, одетого в домашний костюм в мелкую клеточку. Волосы ровно уложены. Во взгляде непоколебимая уверенность. Мне стало не по себе от возможного исхода предстоящего разговора. Ох, лучше бы я не делилась с отцом. Приехала бы сюда сама, попыталась поговорить и…

      «В твоём случае лифара – статус принадлежности. Отныне ты принадлежишь мне», – вспомнились слова графа.

      Он ни за что не отступит!

      Глава 6

      Воспитанные девушки должны быть скромными, покорными, стыдливыми, внимательными, замкнутыми…

      Видимо, я невоспитанная! И притворяться в обществе заносчивого графа не собиралась. Я стояла рядом с отцом в центре гостиной и с гордо поднятой головой смотрела на Агфара. Молчала. Поражалась большинству сказанных им слов и всецело доверяла отцу.

      – Я услышал