Тот, кто не отбрасывает тени. Росс МакКензи

пошел в угол за веником и совочком.

      – Бабушка, вы в порядке? – Лара подошла поближе и положила руку на хрупкое запястье старушки. И почувствовала, как бешено бьется ее пульс.

      Бабушка подняла голову, заглянула в темные глаза Лары. И медленно, членораздельно произнесла:

      – Она собирается ее освободить. О боги мои, она и правда собирается это сделать!

      – Кто такая «она», бабушка? И кого она собирается освободить?

      – Эта женщина! Женщина с фальшивым лицом… она собирается освободить Вечноночь.

      Вечноночь. Это слово мигом отбросило Лару в ее воспоминаниях обратно в детство, в сиротский приют. После отбоя они с ребятами там постоянно рассказывали друг другу страшные истории.

      Сухонькие пальцы старушки без предупреждения сомкнулись вокруг запястья Лары.

      – Они идут за тобой, девочка. Женщина с фальшивым лицом – а с ней мужчина, который не отбрасывает тени.

      Сердцебиение Лары участилось… но тут губы бабушки растянулись в жалобной слабой улыбке. Глаза ее снова помутнели, и старушка отвернулась к окну, воззрившись отсутствующим взглядом неведомо куда. Стук бьющего по стеклу дождя показался особенно громким. В какой-то момент взгляд бабушки переместился от окна к лицу Лары, и удивленное, приязненное выражение ее лица ясно выдавало, что она не узнает своей гостьи.

      – Здравствуй, милочка. Кто ты? Я у тебя в гостях?

      Пальцы Лары невольно нащупали подвеску сквозь ткань рубашки.

      – Нет, бабушка, это я у вас в гостях. А вы у себя дома.

      Дома

      Трущобы Королевской Гавани были населены так густо, что Ларе они напоминали ящики с крабами, которые она порой видела в порту при погрузке живого товара. Все шевелятся, толкаются клешнями, дерутся, борются за жизнь, лезут друг другу на головы… Множество обитателей трущоб жили в ночлежках и работных домах, за рабский труд в течение дня получая под вечер миску похлебки и койку в забитой спящими общей спальне, провонявшей насквозь грязным тряпьем и людским потом. Другие, более удачливые – вроде Джо и его бабушки, – снимали жилье в переполненных многоквартирных домах, где в тесных комнатенках с плесенью по стенам теснились целые большие семьи.

      У Лары все было иначе.

      Изрядную часть своего детства она уже провела в общих помещениях, в приютских битком набитых спальнях и школьных классах. Когда она наконец сбежала из приюта, дала себе самой обет, что никогда больше не будет жить в толпе. Обязательно отыщет вариант получше, свое собственное жилище.

      И она сдержала это обещание – так же как и обещания, во‑первых, стать лучшим сталкером в городе, а во‑вторых, никогда ни на кого не рассчитывать, кроме себя. Потому что если не давать людям шанса, они не смогут тебя подвести и предать.

      Здание Аврелианской оперы находилось почти в самом центре города, далеко от трущоб, на берегу великой Якорной реки. На вид оно напоминало огромный фигурный ларец – сразу видно, что его двери открыты только для публики высшей категории. У Серебряного