Неверноподданный в Старом Свете. Владимир Владмели

Фима, – я просто покажу экзаменаторам фотографии, которые висят у милиции с грифом «особо опасные преступники», скажу, что это мои братья, они слёзно просят поставить мне то, что я заслуживаю, иначе не ручаются за последствия.

      – Ха-ха, – не улыбаясь, сказал Яков Семёнович.

      * * *

      Устную математику принимали два экзаменатора, которые, как многостаночники, спрашивали по нескольку человек одновременно. Бегло просмотрев ответы на билет, они тут же давали абитуриентам дополнительные задачи. Первую Боря решить не смог. За ней последовала другая, над которой он бился так же безрезультатно. В это время преподаватель, спрашивавший Фиму, сказал:

      – Ну, если вы не можете решить такой простой пример, то вообще непонятно, что вы здесь делаете.

      Борин экзаменатор, прогуливавшийся по аудитории, подошёл к коллеге и спросил:

      – А что он получил по письменной математике?

      – Пятёрку.

      – Наверное, списал.

      – Я вам сдавать не буду, – зло сказал Фима, – я подам апелляцию и буду отвечать комиссии.

      – Апелляционной комиссии для вас никто устраивать не станет, это университет, а не суд присяжных.

      Фима молча встал, подошёл к столу и начал искать свой экзаменационный лист.

      – Что вы делаете, вы заслужили двойку, и я вам её поставлю, – сказал экзаменатор, подходя к нему.

      Фима схватил его за рубаху, повернул руку так, что воротник сжал его горло, и, медленно выговаривая каждое слово, произнёс:

      – Если я получу двойку, ты получишь в пятак, понял? Экзаменатор оторопел от боли и наглости. Была середина 60-х годов, и абитуриенты МГУ относились к преподавателям с должным пиететом, а этот вёл себя как уличный хулиган. До сих пор такого рода инцидентов у экзаменатора не было, и он растерялся. Распоряжения ему были даны устно, и он прекрасно понимал, что если возникнут неприятности, всё свалят на него. Кроме того, этот Кац здоров как бык, и неизвестно, что у него на уме.

      Боря смотрел на брата как заворожённый. Сам он никогда бы не решился на такое, но пример Фимы так подействовал на него, что он встал, подошёл к столу и сказал:

      – Я тоже буду отвечать комиссии.

      К задыхавшемуся преподавателю наконец вернулся дар речи, и, стараясь выглядеть решительным, он с трудом проговорил:

      – А ну отпусти.

      Фима оттолкнул его и, найдя экзаменационный лист брата, протянул его Боре. Отбирать у них документы никто не решился.

      На апелляционной комиссии Боря и Фима ответили на все вопросы, но по неписанному закону им поставили тройки, а следующий экзамен по английскому они сдать не смогли. Фима вернулся в Минск, а Боря вместе с Сашей Ивановым поступил в Московский автодорожный институт. Там, как и в школе, предметы давались ему легко, и после первого семестра он даже получил повышенную стипендию, но разница между повышенной и обычной была настолько незначительной, что стараться не стоило. Он и не усердствовал, особенно если дело касалось общественных дисциплин.

      Два друга

      В институте Боря