Признание в любви и абрикосовая косточка. Наталья Самошкина

блеск на «стреле» минарета

      И улыбка в глазах гончара.

      Сколько смыслов-рассветов «надето» —

      Медный грош или счастья гора?..

      Гордецы, замутившие мудрость,

      Утоптавшие слово в навоз,

      Вы оставьте поэзии «рудность»,

      Глубину и бессмертие роз.

      Не стучите клюкой по воротам,

      За которыми песни поют,

      Не равняйте творящего с мотом

      В превращении пустоши в пруд.

      А слова – это сажа и птицы,

      Жар в тандыре, голодному – хлеб,

      Шёлк халата, и добрые лица,

      И горящая в небе Денеб.

      А стихи – это горсти песчинок,

      Из которых построили дом,

      И смешенье лукавства-заминок

      Перед самым «мудрёным» лицом.

      Ключ, вставленный с другой стороны

      Иногда случается так, что ты не можешь открыть «дверь» – привычную, надёжную, за которой тебя ждут дни, похожие друг на друга, как близнецы; чашки, из которых пили чай твои родители; блокноты, в которых уживаются старые рецепты и новые методы похудения, полюбившиеся афоризмы и бесконечные планы на жизнь; люди-вещи и вещи-люди, с которыми не знаешь, как договариваться, и поэтому примеряешь их «на себя», пытаясь понять – свободно ли дышится, не жмёт ли, не болтается ли. Ты вставляешь ключ, а замок делает вид, что не знаком. И сколько ни показывай паспорт, сколько ни стучи «от неудачи» по дереву, он держит «фигу в кармане» – второй ключ, вставленный кем-то с другой стороны.

      Иногда случается так, что на твои мысли приходит ответ – ключ, не позволяющий тебе жить по-прежнему и заставляющий найти по-настоящему своё.

      Иногда так случается по воле…

      Реальность, как сквозняк, распахивает двери…

      Реальность, как сквозняк, распахивает двери

      В потёмки иль на свет – кому как повезёт.

      Играют в нечет – чёт полуночные звери,

      Решая, где пройдёт у жизни поворот.

      И жмутся к их когтям король и королевич,

      Растрясшие казну до пыльного мешка,

      Философ-дальномер, и белый маг Сенкевич,

      И в забытье актёр, испивший вновь лишка.

      Вернуться иль уснуть? Избыть себя до крика?

      Вломиться сквозь стекло, минуя турникет?

      Чтоб чувствовать душой, не стёршейся до лика,

      Порезы до крови как плату за билет.

      Чтоб вылизать свой шрам до белотканой кожи

      И отхлебнуть с ковша брусничный крепкий взвар,

      И горечь возлюбить, как женщину, до дрожи,

      И снова обежать – волнами – синий шар.

      Стражи подсознания и убеждения сторожа

      Сторож умаляет многоликость Стража, стараясь перекрыть одноразовыми убеждениями неистощимость подсознания.

      Именно поэтому Стражи не опираются на границу, а творят вокруг её оси землетрясения и свадьбы, ураганы и пение цикад, оргазмы и руины замков, сломанные пальцы и голос виолончели.

      Они везде обретают точку опоры, чтобы через мгновение отменить её ради шаровой молнии, вырвавшейся из горла бестии, заляпавшей краской смеющиеся лица дежурных Богов.

      Королева Гроза

      Тасовать