Был день осенний. Владимир Минайлов

и они могли уверовать в то, что ты продался немцам!

      – Что ж, и опять ты прав, но, как говорят в России, двум смертям не бывать, а одной не миновать.

      Так и решили. Хорошо, что Мишель имел знакомства среди парижских журналистов. Это позволило устроиться на службу в газету. Жить-то на что-то надо было, а он обладал хорошим стилем письма: помогло составление рапортов.

      Да и Филиппу работёнку нашли. Помог хозяин гаража. Так куратор НКВД стал парижским таксистом…

      Мишель встретился с парой-тройкой соотечественников.

      – Серж, я знаю, мы не особо были дружны…

      – Ах, оставьте, Мишель, не то время. Немец правит бал, а мне это не по душе, да и не мне одному. Я знаю, что вы офицер французского Генштаба. Так вот, я не верю, что вы им продались, многие наши в это не верят.

      Мишель про себя удивился такой откровенности: «Может, провокация?»

      Хотя Сергей Вильченков происходил из семьи потомственных военных, чьё имя никогда не было запятнано предательством…

      – Вы правы, Серж, обстоятельства…

      – Всё, ни слова. Итак, что вы собираетесь предпринять?

      – Нам с вами, Серж, необходимо собрать отряд, который будет вести борьбу. Этакая партизанщина.

      – А что? Звучит, да ещё как! Мы будем русскими партизанами в Париже, да что в Париже! Поле действия – Франция! Я сам поговорю с кем надо, и вам не стоит беспокоиться о репутации. Это даже хорошо, что вы свой у этих. Нам пригодится.

      – Сейчас работаю в газете.

      – Замечательно. Покажем оккупантам, где раки зимуют.

      – Серж, друг мой, только без куража, осмотрительность никому не помешает. Да, я хотел бы вас попросить…

      – Слушаю.

      – Узнайте осторожно, кто из моих коллег по Генштабу остался в Париже.

      – Хорошо, через неделю у меня.

      – Берегите себя.

      – Вы тоже, время нынче…

      Как говаривал классик: «Из искры возгорится пламя».

      Эти двое, а также Филипп стали основой группы Сопротивления.

      – Как мы будем называться, Филипп?

      – Я думал над этим. Комитет национального освобождения.

      На квартире у Мишеля собралось пять человек. Помимо Филиппа и Сержа Вильченкова было ещё двое: Владислав Самохин и Пьер Белёвский. Последний являлся отпрыском польской фамилии, которая на службе императорскому дому Романовых стяжала славу ещё в 1854 году, в Крыму, во время осады Севастополя. А после революции 1917 года и скитаний после бури Гражданской войны Белёвские осели в Париже. Владислав же был сыном купца первой гильдии, который ещё до Октябрьской революции, в феврале, после отречения императора Николая, от греха подальше забрал сына, единую кровинушку, – и во Францию, страну, которую давно для себя облюбовали небедные русские и которая стала домом для их капиталов.

      Как мы видим, компания подобралась та ещё. Мишель представил Филиппа остальным. До прихода «гостей» у этих двоих состоялся разговор:

      – Ну и как ты меня собрался им представлять? Ведь, насколько я