Фонтан бабочек. Ирина Сабенникова

всегда ассоциируется с веснушками, я же рыжая, вот пусть и солнце будет таким же.

      – Бантики нарисуй, – просит Стеша, – как у меня.

      Мы рисуем смешные розовые бантики. Не удержавшись, я пририсовываю солнцу длинные ножки в башмачках и смешные ручки, так, что оно становится похожим на Пеппи Длинныйчулок.

      – А ножки зачем? – удивляется ребёнок.

      – Чтобы по травке ходить, – отвечаю я первое, что приходит в голову, дети очень логичны в своих рассуждениях, хотя нам часто кажется, что это не так. Немного подумав, Стеша соглашается, хотя это и не входило в её планы.

      – Надо ещё сердечки нарисовать, – неожиданно сообщает она.

      – Какие сердечки? – не понимаю я.

      – Такие, как бабочки, пусть летают над цветочками, – получаю я немедленное пояснение и сама уже удивляюсь абсурдности своего вопроса: действительно, какие же ещё могут быть сердечки.

      Рисунок готов, но Стеше уходить не хочется, и она предлагает:

      – Давай посмотрим наши рисунки.

      Я открываю электронную папку с рисунками, и мы смотрим: вот солнышко спит в гамаке, вот весенняя открытка, а это солнышко и луна одновременно, точно на изображениях индейцев майя. Стеша критически разглядывает рисунки один за другим и остаётся довольной. Можно идти пить чай с конфетами, от которых вырастают крылышки.

      За столом уже говорят о детском саде, и каждый старается вспомнить название того, в который когда-то ходил сам. Как ни странно, но почти все вспоминают: «Колобок», «Ёлочка», «Грибок»… А мне на память неожиданно приходит рассказ моей мамы о том, как её в возрасте Стеши отдали в детский сад, а она, свободолюбивая по натуре, при первой возможности сбежала, добралась до дома никем не замеченной и спряталась под родительскую кровать. Мамин характер унаследовала моя дочь – тоже стрелец и борец за справедливость, а вот Стеша – скорее мой, а может быть, и нет, это не так важно. Жизнь никогда не создаёт копий.

      За столом уже рассказывают, как в детском саду устроили праздник пап и начали с того, что позвали их в гости, а когда те пришли, вовлекли в игры с детьми. Одна из таких игр называлась «Папавоз», кто-то заснял её на видео и выставил в YouTube. На экране большей частью солидные папы в недоумении и некоторой растерянности изображают паровоз, идущий на всех парах, двигаясь за симпатичной воспитательницей невероятно путанным маршрутом, пыхтя и отдуваясь. Дети делают то же самое, но гораздо проворнее и веселее, для них это игра, для их пап – испытание. Но все, смотрящие видео, смеются, а Стеша – громче всех, ей нравится, когда её фотографируют. Фотографии она тоже любит рассматривать, но исключительно свои: должно быть, младенческий кокон эгоцентризма ещё не прорвался, и она смотрит на мир через щёлочку своего маленького, но собственного «Я».

      – Стеша, а у тебя есть кавалер? – задаю я не вполне корректный вопрос, но ребёнку это кажется нормальным.

      В сущности, все детские вопросы некорректны, поэтому взрослый человек от неожиданности не успевает что-либо придумать