Другая жизнь. Джоди Чапмен

Сэл, доставая упаковку папиросной бумаги «Ризла» и пакетик с зеленоватой травой. – Эта гадость, – он кивнул на сигарету в моей руке, – тебя угробит. Как, впрочем, и пиво, если пить его каждый вечер.

      – Сэл у нас ходячий парадокс, – пояснил я Анне. – Ярый антитабачник, к переработанным продуктам в жизни не прикоснется, дважды в неделю играет в футбол, но при этом хватается за любой наркотик, что только под руку попадется, и в упор не видит тут никакого противоречия.

      – Но до героина-то дело не доходило? – уточнила Анна.

      Сэл лизнул бумагу и покачал головой:

      – Иглы – это не мое, смелости не хватает.

      – А каково это? – спросила Анна. – Что человек чувствует, когда покурит?

      Сэл поднес зажигалку к косяку и затянулся как следует. Кончик самокрутки ярко запульсировал.

      – Мир сразу становится прекрасным.

      Он выдохнул облачко дыма, и мы проводили его взглядом, пока оно поднималось в небо.

      – Дай попробовать, – попросила Анна и протянула руку.

      Я вскинул брови, а Сэл отдал Анне косяк, и она поднесла его к губам. Потом закашлялась, рассмеялась и отдала его обратно.

      – Ну и дела, – прокомментировал я.

      Она улыбнулась мне:

      – Ну что, старичок, ты в шоке?

      – Рядом с тобой никогда не знаешь, с какой Анной придется иметь дело сегодня.

      – Я и сама никогда не знаю, какой Анной мне предстоит быть.

      Она сделала Сэлу знак снова дать ей самокрутку и затянулась опять, на этот раз глубже. Видимо, товар и впрямь был отменный, потому что подействовал моментально. Анна сбросила сандалии и игриво толкнула меня большими пальцами.

      – Не знаю, как ты к нам добралась, но за руль тебе сегодня уже нельзя, – сообщил Сэл.

      Но Анна только пожала плечами и зажмурилась:

      – Тогда мне придется остаться у вас на ночь.

      Сэл подмигнул мне:

      – Да на здоровье!

      Вдалеке послышался протяжный глухой раскат грома, и мы переглянулись, а потом посмотрели на небо, простершееся над нами на месте поднятой крыши. Ярко-голубое, но этот звук ни с чем не перепутаешь.

      – И впрямь обещали дождь, – заметил Сэл.

      Мы прислушались, и спустя несколько секунд звук повторился.

      – Гроза еще в нескольких милях отсюда, – заметил брат.

      А Анна произнесла, не сводя глаз с неба:

      – Услышишь гром и вспомнишь обо мне,

      Подумаешь: она грозы желала…

      – Это ты сама сейчас сочинила? – поинтересовался Сэл, отняв от губ косяк.

      – Боже, нет, конечно, – ответила она. – Это стихи Анны Ахматовой, русской поэтессы. Мне они всегда очень нравились.

      Сэл снова выдохнул в небо струйку дыма.

      – А я все больше по математической части, – сказал он.

      Анна состроила гримаску:

      – Слова куда гибче! Можно любую точку зрения отстоять, если подыщешь веские аргументы. А цифры все сплошь точные и безжизненные! На них под разными углами и не взглянешь!

      – В этом-то и кроется их красота, – пояснил я. – Они неизменны.

      – Стало