Имя Твоё. Михаил Богатов

той, в коей Иисус обретался, но, прежде чем это случится, я тебе нашу тему разъяснить доходчивее постараюсь: люди, и те, что впустую на себя безбожно весьма полагаются и уповают, и те, что делишки свои с учётом Господа обделать стремятся, и прочие, коих меньше, все эти люди Господом любимы и хранимы, и все они в ладони Господа раскрытой пребывают, поскольку обратил Господь руку к миру этому изначально в жесте дарящем, и не в кулаке, например, что с людьми было бы тогда, внутри кулака Господнего зажатыми будучи, представить несложно, и тут замолкает отец Георгий, хотя Андрей весьма внимательно слушать только теперь его начал, но, коли отец Георгий прервался, а он для того, собственно, и прервался, Андрей спрашивает: а какая тогда разница, ежели Бог сам меня держит, независимо от того, верую в него или нет, полагаюсь на него или на пустоту лишь свою, как вы выразиться изволили; а такая, Андрей, что все мы в ладони Господа, но одни это чувствуют, а другие нет, и те, кто чувствует, к Богу не ближе, но им жить легче и свободнее, они к себе самим ближе. Замолкает тут отец Георгий, и Андрей молчит, первый смотрит на второго, а второй на кота серого в полоску чёрную, что сел вполоборота, лапу заднюю вытянул за плечо, и языком себе место свидальное намывает, то ли к свиданию, то ли вместо него, это как случится, и думает Андрей, что интересно всё это, но в итоге к банальности сводится, как и всё в церкви, и ещё миг, и начнётся проповедь о вреде курения, например. Но тут происходит нечто неожиданное весьма: отец Георгий достает из ниоткуда сигарету, прикуривает зажигалкой, из ниоткуда же взятой, будто из внутреннего кармана, но как там это может у священника храниться, и, что самое интересное, каким образом это оттуда извлечь можно было так, чтобы Андрей этакого жеста заметить не смог бы; только и произносит Андрей изумлению поддавшись: отец Георгий, да как же, но прерывает его отец Георгий, повторяя то, что некогда сейчас на пустяки время тратить, и, дым выпуская сноровисто, так, что тот его бороду седеющую немного окутывает облаком прямо, говорит: но только бывает так, что Господь некоторых людей еще и сверху второй ладонью накрывает, и тогда руки, этот мир сотворившие, одним человеком заботливо заняты. А этот человек непременно священник должен быть, справившись с удивлением, Андрей иронически уже спрашивает, ирония ведь лучший способ от удивления избавиться, по меньшей мере для других; нет, не обязательно, выпускает дым отец Георгий, священники, если тебе интересно, вообще в одной ладони Господа даже не стоят, а Господь их часто подбрасывает так, что ловит непременно, однако когда взлетаешь в прыжках этих диких, не ровен час разувериться во всём, и тогда Господь для некоторых вторую ладонь сверху держит, но не бережно ею прикрывает, а придерживает так, чтобы слишком высоко не улетел, и вторая ладонь Господа оказывается лучшим способом себе голову навсегда размозжить и так и остаться меж пальцев ея, так, что и первая уже не надобна будет. Андрей тоже закуривает, причем отец Георгий ему прикурить дает, да, меня тоже подбросило,