Хирурги человеческих душ. Книга вторая. Моё время. Часть первая. Вторая оттепель. Олег Владимирович Фурашов

мамочка, кто к нам пришёл? – вся дрожа, прильнула к ней девочка, обхватив мать за талию.

      – К нам…К нам…К нам дяди пришли, – не могла подобрать нужных слов Альфия. – Не бойся. Они…Они…хорошие дяди.

      – Мы хорошие! Мы очень хорошие! – хохотнул главарь сброда, приближаясь к кухонному столу и въедливо изучая облик Ксюши. – Она чево, ещё и косая?

      – Да, она плохо видит, – прошептала женщина.

      – Ну и разнесло же карлику…жабу! – осклабился Каратист, принимаясь шнырять бесовскими глазами уже по жилищу. – Гля-ка ты, снаружи хибара хибарой, а внутри ничё так – разжился герой труда на народной кровушке, хе-хе.

      Скромное жильё Кобзы состояло из кухни-прихожей, располагавшейся сразу за порогом, а также просторной гостиной и маленькой спаленки. Зато обстановка по тем временам впечатляла, поскольку хозяин очень прилично зарабатывал, а централизованное снабжение позволяло лесозаготовителям жить безбедно. На кухне стоял большой холодильник, а в зале – мебельный гарнитур из натурального дерева, импортный цветной телевизор и, что тогда и вовсе было в диковинку, – японский видеомагнитофон.

      – Попили кровушки, – довольно подытожил Жерздев, завершив беглый обзор. – Теперя мы у вас отсосём.

      И он, скинув телогрейку, по-хозяйски расположился за обеденным столом.

      – Гулять, братва, – распорядился главарь в адрес Мелюзика и Сидорчука, скованно переминавшихся у входа.

      – Может, отвалим? – робко предложил Сидорчук.

      – Я те щас люлей отвалю! – зычно рявкнул главарь, а когда запуганные компаньоны сели на табуретки, приказал Альфие: – Водяры и жратвы. Живо! И эту…отрыжку несвоевременно вынутого члена, – брезгливой отмашкой указал прожжённый циник на девочку, – убери отсюда, убери.

      Мать, от греха подальше, поспешно увела дочку в спаленку. Вернувшись, она откинула ковёр, постеленный у порога, и под ним в полу обнаружилась крышка люка, ведущего в подполье. Спустившись туда, она извлекла две запотевших бутылки водки. Выставив их, Альфия стала накрывать стол, трясущимися руками щедро доставая закуску из холодильника.

      Бутылку водки «Столичная» и львиную долю закуски Жерздев, практически один, «уговорил» за пять минут. Его собутыльникам спиртное «не лезло». Те понимали, что вечер приобретает дурной оборот. Они «вляпались». И за то, что они уже «отчебучили», им «светит» прибавка к ещё не отбытому сроку. Если не уладить инцидент по-мировому.

      – Может тово…, извинимся перед хозяюшкой, да и отчалим? – робко предложил Сидорчук. – А то…

      – Ну-ка ты, Сидорчук на букву «пэ», заткнись! – оборвал его Каратист. – И не шевели губами, а то у меня член встаёт. Ещё пикнешь, я из тебя петуха сделаю. И взлетишь на мою каркалыгу. Усёк?

      – Усёк, – поник тот.

      Пользуясь тем, что осуждённые не обращают на неё внимания, Альфия отлучилась в гостиную. Она надеялась позвонить сменщице на коммутатор и шепнуть про распоясавшихся колонистов. К несчастью, женщина до того волновалась, что выронила, поднятую было, трубку, и та громко звякнула о телефон. Заслышав